Я шла за ним в состоянии когнитивного диссонанса – отлично зная, что он делает, и в то же время уверяя себя, что он не может так поступить.
– Ты собираешься тайком затащить меня туда? – прошептала я.
– Все отлично. Мой друг Дилан сделал это на прошлой неделе со своей подружкой.
Я попыталась отнять у него свою руку:
– Чип, я не могу!
– Конечно, можешь!
– Это – противозаконно?
– Я просто хочу показать тебе свой самолет.
– Это не твой самолет, приятель.
– Ну, почти.
Я не имела ни малейшего желания видеть его самолет. Ни малейшего. Меня интересовали вино, закуски и свечи. Я почти что получила работу своей мечты! Я хотела праздновать. Я была в настроении чувствовать себя прекрасно, а не ужасно.
– А мы не можем просто поехать поужинать?
Он посмотрел по сторонам, потом повернулся ко мне:
– Любой может поехать поужинать.
– Я не против быть этим «любым».
– А я против.
Потом, убедившись, что путь свободен, он затащил меня в ангар и остановился около маленькой «Сессны». Она выглядела как самолет из мультфильма – крылья вверху, туловище внизу и маленький пропеллер на носу. При этом она весьма патриотично была раскрашена красными, белыми и синими полосами.
– Симпатичная, – сказала я, кивнув. Отлично. Мы закончили.
Но он взял меня за плечи и направил в сторону кабины.
Я отступила на шаг:
– Что ты делаешь?
– Давай прокатимся.
– Я боюсь летать. Забыл?
– Пора покончить с этим.
– Меня вырвет. Мне станет плохо.
– Нет, со мной не станет.
– Это относится не к тебе. Это относится к полетам.
– Тебе просто нужен правильный пилот.
Я затрясла головой, отчасти от неверия в происходящее, отчасти в знак отказа.
– Ты даже не сертифицирован.
– Я почти сертифицирован. Я сделал все, что полагается.
– Кроме контрольного испытания.
– Но контрольное испытание проводится для того, чтобы показать то, что ты уже знаешь.
– Чип? Нет.
– Маргарет? Да. И прямо сейчас, пока нас не застукали.
Я почти физически ощущала его настойчивость, как ощущаешь сильный ветер, с которым нужно бороться. Он хотел сделать это. Он хотел, чтобы я сделала это – показала веру в него, в его умение. Это было не совсем проверкой, но это было тем, перед чем я могла спасовать.
Я не была человеком, который перед чем-либо пасовал.
Я была человеком, который справлялся со всем.
Настал важный момент. Словно это была проверка моей храбрости, и доверия, и готовности к приключениям – словно это должно было показать что-то главное во мне, кто я такая и как буду жить оставшуюся жизнь. Отказаться лететь сейчас внезапно стало означать, что я навсегда отказываюсь от всех дальнейших возможностей. Хотела ли я стать человеком, который может позволить минимальному статистическому риску подорвать его смелость? Было ли это вызовом, с которым я не смогла бы справиться? Собиралась ли я позволить страху сделать меня