– То, что делает нас людьми.
У тебя ангельское терпение, и мне надо бы замолчать, но я не в силах.
– Электронные книги сделали то же самое с чтением. Исчезла система сдержек и противовесов. Теперь можно не стесняясь прилюдно читать Дэна Брауна: все равно никто не видит обложки. Конец цивилизации! Но…
– Всегда есть какое-нибудь «но», – вставляешь ты с улыбкой. Готов поспорить, у тебя большая дружная семья, в которой все то и дело обнимаются и поют песни у костра.
– Но книжные магазины – ее последний оплот, ведь вся музыка и фильмы давно в Интернете. Больше нет видеосалонов с умниками-консультантами, которые цитируют Тарантино, фанатеют от Дарио Ардженто и обдают вселенским презрением любителей мелодрам с Мег Райан. Взаимодействие между покупателем и продавцом, сам акт покупки – главный механизм регулирования. Без него все развалится, это очевидно.
Не уверен, что тебе так же очевидно, как и мне; впрочем, ты не попросила меня заткнуться и даже кивнула.
– Музыкальные магазины были эквалайзером вкусов, а их продавцы с презрительным взглядом «Что это у вас? Тейлор Свифт?» – хранителями культуры. И не важно, что, приходя домой, они сами дрочили на эти поющие трусы.
Ты смеешься. Надо мной или вместе со мной?
– В общем… – начинаю я. Только скажи, и я замолкну.
– В общем… – повторяешь ты и ждешь, чтобы я продолжил.
– Пожалуй, только приходя в магазин, мы честны перед собой. Этот парень явился сюда не за Дэном Брауном. Или Сэлинджером. Он явился, чтобы исповедаться.
– А ты, значит, священник?
– Нет, я – церковь.
– Аминь.
Ты смотришь в свою корзину и, наверное, считаешь меня сумасшедшим. Я тоже заглядываю в корзину и вижу твой телефон. На стекле трещина. Желтый чехол. Похоже, ты из тех, кто ждет, пока гром не грянет. И лекарства, поди, начинаешь пить только на третий день простуды. Я беру твой телефон и пытаюсь пошутить:
– Стянула у того парня?
Ты выхватываешь его у меня из рук и краснеешь.
– Это мой. Я плохая мамочка…
Мамочка? Ах ты, негодница! Я люблю такие игры.
– Да брось.
На твоем лице улыбка, а под джемпером точно нет лифчика. Ты выкладываешь книги на прилавок, опускаешь корзину на пол и смотришь на меня так, будто боишься критики. Соски напряглись, ты даже не пытаешься их прикрыть. Замечаешь мармеладки рядом с кассой.
– Можно? – Протягиваешь руку.