– Лиза, я пойду, воды попью, тебе принести?
– Ага, принесите, если не трудно. Вы, Валерий Иванович, сильно не напрягайтесь, а то поломаетесь с непривычки. Завтра спину не разогнете и на ноги не встанете от такой пахоты.
– Ну да, ты что же, думаешь, если я городской, то никогда в земле не ковырялся? Да у нас же дача за городом была. Мы там с мамой цветы и овощи сажали. Тоже копались.
– Да какой там у вас участок был – наверно, шесть соток, с гулькин нос! – рассмеялась Лиза. – Для баловства только. А тут тридцать соток. Они нас кормят!
Вскоре Валерий Иванович сам попил водички и принес ее Лизе. Та пила, а он любовался ее влажными, словно спелые черешни, губами, светло-золотыми прядями русалочьих волос, развевавшимися под легкими порывами ветра. Нежными и полными прелести и неоткрытых тайн голубыми славянскими глазами. Красавица, одно слово красавица. И не ленивая. Какая трудолюбивая и заботливая! Вот кому-то повезет с такой после женитьбы.
– Спасибо! – протянула опорожненную кружку девушка и тепло взглянула Валерию Ивановичу прямо в глаза.
Он на мгновение почувствовал, что этот взгляд, будто прожег его изнутри и наполнил тело теплом и истомой. Учитель протянул руку, чтобы взять кружку. На мгновение их ладони соприкоснулись. Словно разряд легкого тока прошелся от ладони через плечо к самому сердцу. То же самое почувствовала в тот момент и Лиза. Короткое божественное "замыкание" оставило озорные и настороженные искры в их глазах. Но нужно было копать землю и готовить ее к посадке картофеля и овощей. Митю они отпустили погулять на улицу. И с раннего утра часов шесть кряду копали и копали теплую и так дурманившую их весеннюю землю. Валерию Ивановичу вдруг показалось, что ничего прекраснее в жизни он не ощущал. Копал раньше почву на даче, но особенно не усердствовал, а тут неловко было отставать от молодой ученицы. "Напахался", как говорится, вдоволь. И запахов земли в себя втянул столько, что почувствовал такую близость и расположение к Лизе, которых никогда раньше не было. Но руки и ноги уже не слушались его. Спина ломила от такой весенне-огородной "пахоты". И постепенно он стал тускнеть, злясь на себя за свою слабость. Лиза заметила, что Валерий Иванович постепенно с непривычки сдает. И чтобы уж совсем не расстроить его, вдруг вскрикнула, с отчаяньем вонзив вилы в землю: "Да ну ее к лешему – эту работу! Вот замучила! И я вас замучила, Валерий Иванович, бросайте все, пойдемте, умоемся да пообедаем"!