— Не бойся, — непроизвольно сжимаю челюсти. — Брат найдет способ, как вас защитить от этой сволочи.
— Да, это меня утешает. Когда есть связи и деньги, то защищаться намного проще. А Санька вообще ему шею свернет в случае чего.
О да, в этом я ни капли не сомневаюсь. Своих он будет защищать до последней капли крови. Помню, как Ковалевский подрался однажды в клубе, когда какой-то пьяный увалень попытался зажать меня в углу и залезть под юбку.
По-моему, он сломал ему нос, свернул челюсть и вывихнул запястье. Жаль, что потом вмешались дружки того типа и Сане самому хорошо прилетело бы, если бы не вмешалась охрана. А мы потом спешно улепетывали по проулкам, пока не добрались до моего дома. При воспоминании об этом по телу проходит нервная дрожь.
— Тая, прости, если я лезу не в свое дело, – вдруг осторожно начинает Карина. — Но что у вас с Сашкой произошло? Только не говори, что «дружба угасла», «интересы сменились» и прочую ересь. Я уже не подросток. Сама многих людей оставила в прошлом. Потому что действительно пути разошлись, общаться стало неинтересно и прочее. Но причина вашего разлада явно более серьезная.
— Карин, ты преувеличиваешь, — лихорадочно ищу пути к отступлению, но не нахожу. Сказать правду и разбить ей сердце? Что ее брат повел себя как последняя мразь и воспользовался моим доверием, чтобы унизить и отомстить? Что по его вине рухнул мой брак?
Да у меня язык не повернется. Моих боли и горя вполне достаточно, зачем приносить ее другим, умножая вдвойне? Уж мне прекрасно известно, как бывает больно от предательства близких, от горьких разочарований и обид.
Пусть лучше Саша и дальше будет для сестры божеством. Карина страдать не должна, ей и так досталось уже. А наши с ним грехи пусть навеки скроются под слоем пепла.
— Вовсе нет. Я же помню, как тесно раньше вы общались. Как нитка с иголкой, куда одна, туда и второй. Недаром вас мама попугаями-неразлучниками называла. А сейчас что? Да тебя перекашивает от одного упоминания Саши. Я же вижу. И мне грустно от этого.
М-да. А я так гордилась своей выдержкой и умением хорошо держать лицо. А выходит, что лишь тешила себя иллюзией.
— Ладно, Кара, твоя взяла, — морщусь, но продолжаю свою тираду. — Твой брат меня обидел. Сильно обидел. Такое не прощают. Но подробностей я тебе не расскажу, да и Саша тоже. Это не приведет ни к чему хорошему, поверь мне на слово.