«Необходимо заметить, что в Русской армии в это время был наплыв иностранных офицеров, преимущественно немцев. Их принимали без всякого разбора, и современники среди себя видели камердинеров, купцов, учителей, переодетых российскими штаб-офицерами. Офицерский чин давался многим и без всякого затруднения. Его получали безграмотные подрядчики, умевшие угодить сильному, влиятельному лицу, и дети, едва вышедшие из пелёнок».
Итак, служба. Направлен Румянцев был в Финляндию, на территории которой гремела в ту пору Русско-шведская война 1741—1743 годов.
В боевой обстановке недавний повеса превратился в отважного офицера и вдумчивого командира, не бросавшего просто так на авось в пекло своих подчинённых. Кстати, и с подчинёнными он обращался так, как в те годы ещё не было привычно. Он мог поесть из общего котла, мог разделить последний кусок хлеба, если случались перебои в доставке провианта.
Авторитет его среди подчинённых сразу вырос, ведь солдаты пока ещё привыкли к другому обращению, о котором есть такое свидетельство современника Румянцева.
Генерал от инфантерии Хрущёв, вспоминая свои молодые годы, писал:
«С солдатами иноземные офицеры обращались грубо и жестоко, палка была в таком употреблении, что, стоя в лагере от зари до зари, не проходило часа, чтоб не было слышно палочной экзекуции. Исправным унтер-офицером и офицером считался тот, кто более дрался. Всякий офицер, по своим нравственным качествам и образованию мало отличавшийся от солдата, старался палкою доказать свои достоинство и значение. Такой офицер приобретал уважение от полкового командира и высших начальников, ибо тиранство и жестокость придавали название трудолюбивого и исправного».
Румянцев был не таким, к тому же он постоянно демонстрировал истинно русские мужество и отвагу, увлекая солдат за собой в самые трудные минуты боя. А за авторитетным, любимым командиром солдат всегда смело пойдёт в пекло.
Боевые действия для Русской армии начались успешно, и вскоре стало ясно, что Швеция потерпит поражение. Между тем императрица Елизавета Петровна согласилась пойти на перемирие, которое в феврале 1742 года сама же вынуждена была прервать.
Императрица обратилась к жителям Финляндии с Манифестом, в котором говорила о том, что война со стороны Швеции была не справедливой и что русское правительство призывает финнов отказаться от участия в ней на стороне агрессора. В этом случае она обещала содействовать образованию Финляндской государственности, то есть вырвать финнов из рук шведов.