Между тем армия продолжала преследование турок, о чём Румянцев докладывал императрице следующее:
«После отправления всеподданнейшей моей реляции от 20-го сего месяца… не могла по сей день армия Вашего Императорского Величества более уже настигнуть неприятеля, который отбежал вдоль Дунаю со дня, как познал он наши силы при атаке на высотах, ведущих к Бендерам… Теперь впереди посылаемые разъезды от командующего на правом берегу Прута генерал-майора Потёмкина ближе неприятеля не находят как у села Онч Ончи, а на левом, по уведомлению генерал-квартирмейстера Боура, между двух речек, называемых Салтра, которые сливаются с рекою Салбаш, падающею в Дунай».
Противник исчез… Его армия бежала столь быстро, что догнать её не представлялось возможным. Лишь 2 июля были получены первые более определённые сведения о неприятеле. Сначала разведчики обнаружили 15-тысячный отряд Абды-паши, расположившийся в районе деревни Водяны. Румянцев сделал вывод, что это, вполне возможно, авангард главной армии визиря. Предстояло решить, что делать?
Узнав, что противник сосредоточивается в районе Ларги, Румянцев заявил:
«Слава и достоинство наше не терпят, чтобы сносить присутствие неприятеля, стоявшего в виду нас, не наступая на него».
Он принял решение наступать, несмотря на то что сам имел силы прежние, пополнения не получал ни разу, в то время как противник располагал уже 65 тысячами татарской конницы и 15 тысячами турецкой пехоты. Итого: 80 против 38!
Но, по мнению Румянцева, медлить было нельзя, поскольку к туркам подходили подкрепления и численное превосходство их войск постоянно росло.
Подробности сражения при Ларге нам известны, как говорится, из первых рук. Вот что писал Пётр Александрович Румянцев генерал-аншефу Петру Ивановича Панину, вскоре принявшему 2-ю армию:
«Приступ мы сделали 7-го числа на рассвете к сему неприятельскому лагерю; атакующие впереди корпусы с разных сторон введены были генерал-поручиком и кавалером Племянниковым… генерал-майором Потёмкиным и генерал-квартирмейстером Боуром, а армия между ними всходила также на вершину штурмовать неприятельский ретраншемент. Неприятель и почувствовавши уже наш огонь с пушек и мелкого ружья, до четырёх часов противился, однако ж нам как сильною своею канонадою, так и стрельбою с мелкого ружья. Но лишь только коснулись наши поспешно всходившие солдаты поверхности горы, то ни ретраншемент обширный, ни артиллерия не были больше этому защитою, а, напротив, от всюду потеснили мы его своим превосходнейшим огнём и выбивали штурмом из одного по другом отдельных укреплений, коих было четыре в сём лагере».