Женщина по инерции продолжала кричать еще некоторое время, а потом затихла. Девочка с трудом вытащила ее на берег вместе с матрасом и увидев, неведомо откуда взявшихся отдыхающих, поручила даму их заботам, а сама убежала дочитывать свой детектив.
Пустынный пляж вновь ожил. Сердобольные мамаши и многоопытные мужи наперебой давали советы на все случаи жизни, в том числе и как вести себя при внезапной встрече с диким зверем или ядовитой змеей. Пострадавшая потихоньку приходила в себя. Ей принесли попить водички, поместили в тень и закутали в полотенце.
Женщина воспрянула и через некоторое время раздавался теперь уже ее смех, немного истеричный и своим высоким тембром, отдаленно напоминавшем прежние крики ужаса. Она оживленно пересказывала случившееся, несколько вольно обращаясь с реальными фактами.
– Представьте себе, этот противный тюлень, среди стольких купающихся, подплыл именно ко мне. А я вначале совершенно не обратила на него никакого внимания, я была занята своими мыслями и унеслась куда-то очень далеко.
– Я прекрасно понимаю тюленя, – вступил в разговор тот самый пузатый мужчина, который удирал некоторое время назад с невероятной скоростью.
– На его месте я поступил бы также. Такая очаровательная женщина и одна, совершенно немыслимо.
Ситуация, обещавшая вначале трагическую развязку, завершилась фарсом. Все с облегчением вздохнули.
Девочка услышав смех, а не крики, взглянула на оживленную группу на берегу, чему-то про себя удивилась, натянула прямо на мокрый купальник юбку и стала подниматься по широкой асфальтированной дороге, идущей серпантином к санаторию. Она поднималась и спускалась по этой дороге дважды в день. Отдыхающие предпочитали ездить на пляж на автобусе. И никто не мешал ей наслаждаться прекрасным видом, открывающимся на море и смешанным запахом хвои и моря. Девочке было и смешно, и грустно. Неужели все взрослые такие странные, смешные, трусливые и иногда непонятные. Может быть так и есть. Она сама, став взрослой, станет похожей на них.
Девочка поднялась в номер. Ее мать в этот день не выходила и лежала с перевязанной головой. Она страдала мигренью. Как у всех людей, страдающих мигренью, у нее было маниакальное пристрастие к порядку. Все вещи в маленьком номере лежали на своих местах. При мысли, что идеальный порядок может быть нарушен, приступ мигрени становился сильнее.