«Ну и слава богам! Еще мне не хватало влюбиться в ш…» — будто пытаюсь договориться сам с собой и найти повод не огорчаться. Однако, чувствую, что закипаю.
Смотрю за девушка, как она льнет к Дадо. Знаю, что сейчас он расплатится гонарской бирюзой с барменом и поведет девицу уединяться. Так и происходит. Она томно облизывает взглядом мешочек с камнями. Еще бы, там целое состояние, и один из них, как она надеется, перепадет ей. Если хорошо отработает. И, если выживет, конечно.
Но девица не в курсе, что Дадо в номере будет не один. Там целая банда извращенцев, и ни бирюза, не золото ей не светит. Горничные завтра найдут ее растерзанное и оскверненное тело в ванне. Или служба охраны наткнется на куски некогда прекрасного тела юной дуры где-нибудь под служебной лестницей. Жалко. Разве девчонка виновата, что мозгов нет, а денег хочется?
Ее моральные принципы – не моего ума дело. Я не пастор, чтобы заботиться о благополучии заблудшей души. Я здесь, чтобы слушать треп пьяных бандитов, которые собрались как раз для того, чтобы расслабиться и обсудить детали дела. Уговариваю себя этим и заняться, но не выдерживаю. То, что вижу, заставляет мгновенно подняться.
Дадо берет девчонку за горло и бьет по лицу. Она жмурится от боли, но тут же открывает глаза и высовывает язык, принимая его игру. Дадо растирает самый мелкий камешек бирюзы короткими толстыми пальцами и солит на кончик розового язычка.
Вырубить этого козла, применив ментальную силу, сейчас не могу. Нельзя, почувствуют, что я здесь, да и просто долго говорить не сможет. Поэтому бросаю девчонкам, что крутят стройными бедрами перед моим носом, пару осколков бирюзы, и иду к барной стойке, поближе к парочке.
Узнать не должны. Я одет, к тому же очки на пол-лица и шапка, в которую убраны волосы, абсолютно меняют привычную внешность. Дадо уже достал нож и кончиком пера легонько потыкивает дурынду, глаза которой горят, глядя на мешок с бирюзой. От того количества зелья, что она влила в себя, ее давно должно было вырубить, но девчонка держится, хоть и едва стоит на ногах. А это тому гаду того и нужно.
Когда до бара остается шагов пять, дорогу преграждает тщедушный телок. Надо же, его даже не смущает то, что я на две головы его выше, да и шире раза в три. Еще бы, у него в руках световая пукалка! Сильно!