- Как же так?! – пронеслось в голове ангела.
Голос продолжил:
- Однако, принимая во внимание заслуги ангела сего пред нашим
Миром, Я жизнь ему дарую…
Туор облегченно выдохнул и сделал, по-видимому, это так громко,
что на миг взоры всех присутствующих устремились на него, будто он
виновник всего происходящего.
- Но чтобы уяснить всю строгость наказания за грех свершенный, я
назначаю заключения срок. Он проведет так срок не малый, не год
земной, но тысячу тех лет. Виновен, восклицаю Я! Виновен и
наказан!
В этот миг скованный цепями поднял голову, и все ангелы узрели
побледневшее лицо Люцифера.
- Но это есть не все! – Голос зазвучал вновь. – Нам предстоит
решить судьбу и той, что путь другой избрала и преступила
добровольно Мой завет.
Серафимы, стоявшие в стороне, расступились, и Рафаэль грубо
вытолкнул в середину Зала женщину. Она упала, и попыталась встать.
Ее волосы были всклокочены, с ободранных колен засочилась кровь.
Женщина подняла голову, и ее взгляд упал на пленника, прикованного
напротив.
- Мой ангел… - прошептала она, и ее шепот разлетелся по
Чертогу.
- Лилит?! – Люций натянул цепи и сжал кулаки. – Отпустите
ее!
Его крик прогремел с такой силой, что ангелы содрогнулись. Голос
продолжил.
- Сие создание заслуживает кары за ослушание и неисполнение,
положенного ей. Но я хочу преподнести еще один урок тому, к
которому сейчас взор обращен ее. Мое решение будет таково: смерть
для нее легка уж буден больно, пусть мается душа ее во Тьме,
которая ее уготовлена. Мир Темный ждет ее, где реки огненные пышут
и жар такой, что жажда умереть превысит все желания!
Серафимы расступились вновь, и между ними образовалась еще одна
арка, зияющая непроглядной тьмой. Рафаэль и Габриэль подошли к
Лилит, подхватили ее под руки и поставили на ноги.
- Виновна и наказана! – вынес свой вердикт Создатель.
Серафимы подвели женщину к проему и толкнули в пустоту.
- Не-е-ет! – закричал Люций.
Его голос превратился в хрип. Он рванулся вперед, цепи,
сковавшие его, натянулись, протяжно взвыли, но выдержали.
Серебряные обручи впились в кожу. Люций упал на колени, глядя, как
медленно исчезает та, ради которой он преступил Закон
отцовский.
- Отныне так со всеми будет, кто перечить Мне дерзнет.
Отправится во тьму, будь ангел он, иль муза, иль человек!
Ангелы молчали. Арка, в которой был заточен Первый Сын, начала
медленно исчезать, пока не скрылась вовсе…