В начале было слово. Мысли в стихах, фельетон, пародии - страница 4

Шрифт
Интервал
Я не боялась ни засады
И ни наветов от врагов.
Я антидотами от яда
Считала разум и любовь.
Душой бездумно не кривила,
И всех простила, не кляня.
Была со мною Божья сила,
Она и вынесла меня
На свет, что тварен и прекрасен,
Как чистой истины рассвет,
А мир, безумен и опасен,
Растаял в дымке, словно бред.
Мне жаль лишь хлопоты пустые
И время, что не пустишь вспять,
И обороты холостые,
И жизнь, что снова не начать.

«Компромисс между злом и добром невозможен…»

Компромисс между злом и добром невозможен,
Как ни пробуй зверьё и людей уравнять.
Мир всегда был немирен, обманчив и сложен,
Но равны ли в правах крепостные и знать?
Ничего не меняется тысячелетья.
Современны ли мы, если время – ничто?
Власть не сдобу бросает в толпу, – междометья,
И невежество пыжится, судьи-то кто!
Искалечено общество, души в загоне,
И куражатся бесы за красной стеной.
Вся страна мчится в пропасть в безумном вагоне
И мечтает вернуть, в лету канувший, строй.
Что за чувство – любовь в узурпаторах власти?
Жажда миром владеть их заводит в тупик.
Величайшее зло и большое несчастье,
Если холод в сердцах поселился владык.
Вот уже миновало столетие бреда,
Рецидив, как диагноз, стоит у дверей.
Про насилие с пытками вашего деда
Много разных инструкций лежит у зверей.

Несебр

Вечный город пахнет пылью,
В тесных улочках ветра.
Чаек выбелены крылья, —
Птиц пронзает эскадрилья
Небо серое с утра.
Море пенится и плещет,
В сонном мареве восток…
Дум моих коснулся вещих,
Из щелей ворвавшись, трещин,
Дыр небесных, – ветерок.
Что он выветрит, не знаю,
Голова моя седа.
Я мечтаю не о рае,
Я сама себя караю,
Я погибла навсегда.
Этот город, как звучанье
Из навечно сжатых губ…
И прощенье, и прощанье
Бережёт его молчанье,
Чей давно мне голос люб.

«Я в коконе жизни проделала узкую дверку…»

Я в коконе жизни проделала узкую дверку,
Протиснуться трудно, держать оборону легко,
Ведь жизнь оказалась совсем не такой на поверку,
Как в самом начале, где в горло текло молоко.
Она не лучилась от счастья, и тутовым червем
Мотал вкруг меня свои нити, мной прожитый, век.
И нить сопрягалась с судьбой, как с оборванным нервом,
А каждое слово моё до меня кто-то рек.
И нового не было в этом бесцельном круженье,
Лишь бабочкой зрела внутри подсознанья душа.
И часто её колебало, как ветром, сомненье,
И часто за ней не водилось, увы, ни гроша.
Но вот и замкнулся виток, как последняя малость,
Следующая страница