Игнатов присвистнул.
«И только что к нам поступила срочная информация о другом инциденте на дорогах города. Около получаса назад в опору Володарского моста въехал служебный автомобиль, находившийся в пользовании майора Следственного комитета Алексея Алексеевича Барабаша. По предварительной версии представитель юстиции мог заснуть за рулем. Мы будем следить за развитием событий».
Игнатов кое-как припарковал машину и выскочил на проезжую часть. Он беспорядочно размахивал конечностями, затем упал на асфальт и принялся отчаянно молотить по нему ладонями, исступленно крича. Шедшая по тротуару молодая женщина с коляской осторожно приблизилась к нему и спросила, не нужна ли ему помощь. Игнатов, не прекращая кричать, распрямился и ударил женщину по лицу. Она вскрикнула и опрокинулась навзничь, но моментально поднялась и, схватившись за коляску, побежала прочь. Игнатов попытался ударить ее ногой, но лишь рассек воздух в полуметре позади и по инерции упал на бок. Через несколько минут рыданий Юрий встал и беспомощно заковылял к машине. На телефоне он увидел шесть пропущенных звонков от Драгомарецкой, сделал callback.
– Бедный Алексей, – навзрыд кричала Настя, – нельзя работать так много, нельзя!
– Дело, кто теперь достанет мне дело?! – еле сдерживал истерику Игнатов. – Мне что теперь его – у Иотаутиса просить?! Кто его убил, кто? Зачем? Зачем?!
– Работа его убила…
Настя ждала, когда ее руководитель возьмет себя в руки.
– Я буду у тебя через час. Оденься в балахон.
– В балахон? – удивленно спросила Драгомарецкая. – В желтый?
– Нет, сука, в красный! – ехидно-зло выпалил он. – Выполняй!
Игнатов и Драгомарецкая сидели в желтых балахонах на цокольном этаже ее частного дома в поселке Ольгино. Настя была крашеной блондинкой среднего роста со стройной, но не очень изящной фигурой. Казавшиеся небольшими глаза украшали очки, нижняя челюсть немного выдавалась вперед. Белесая кожа, узкий нос и полное отсутствие косметики создавали образ типичной «девочки-отличницы».
Помещение по периметру было заставлено большим количеством антикварной мебели, дореволюционными вазами и канделябрами. На стенах висели портреты династии купцов Драгомарецких, прекратившей свою официальную историю после падения Российской Империи. Посредине на ширванском ковре работы начала двадцатого века стояли два дубовых бельгийских кресла с обивкой из зеленого велюра. Сидящие на них Юрий и Настя держали в руках испанские оловянные бокалы с итальянским вином урожая 2012-го года.