– Вы сами начинаете говорить, как он! Господи, да с таким отношением Вы никогда не посмеете его тронуть!
– До августа он может понадобиться. Дальше – по обстоятельствам.
– Вспомните судьбу своей матери! Он сломал ей жизнь!
– Он – моей матери. Я – его дочери. Кто старое помянет… – Игнатов устало махнул рукой, осушил бокал, долил себе остатки.
– Ладно, заболтались мы. Постели мне здесь. Домой я не поеду. Набери Ефанину, пусть сейчас же выезжает к Денисевич, выберет место, настроит волну, расставит тушканов. Если справится – лично нанесу ей продольный шрам. Рулетку она уже запускала?
– Только немаркированную.
– Тогда присвой ей экспонентный статус. И запусти с ней нормальную рулетку не позднее пятницы – а то твой желтый балахон превратится в пурпурный кардиган.
Настя кивнула и ушла на первый этаж за постельным бельем.
– И принеси мне вчерашнюю закупорку, – крикнул Юрий ей вслед.
– Юрий, просыпайтесь, быстро! Накаркали! Царскосельские сами вышли на Скобельцына! – кричала Драгомарецкая, уже одетая в спортивный костюм.
Игнатов вскочил с постели, начал судорожно одеваться.
– На квартире побоище. Брата убили первым, видимо. Камалову, его новенькую, над плитой поджарили. Даже кота – и того в стиралку запихали. Крутится в ней до сих пор. Едем на квартиру!
– На какую квартиру? Думай головой! Чего ты там забыла?
– А куда, куда тогда?
– В Волховстрой! К царскольсельским. Положим там всю компанию. Звони Мякинену, пусть подтянет Поповича. Организуй как тогда – с Грибаниным.
– Транспорт?
– Инкассатор. В фургон пусть положат матрас – я не сплю уже четвертую ночь.
– Мне ехать?
Игнатов неодобрительно посмотрел на помощницу.
Через два часа бронированный Фольксваген Т-5 выехал по Мурманскому шоссе за пределы Петербурга. Белик вел машину, рядом с ним сидел Мякинен. Внутри, в фургоне рядом с пустым сейфом сидели Драгомарецкая, Попович, Воскресенский. Все мужчины были вооружены автоматами Калашникова. На полу спал Игнатов. На дорогу лениво сыпался снег.
Еще через полтора часа инкассаторский фургон, немного не доехав до города Волхова, свернул на поселок Кикино и притормозил на обочине. Разбуженный Игнатов закрыл Настю в сейфе, надел бронежилет. Автомобиль продолжил движение по нерасчищенной трассе и вскоре подъехал к каменному двухэтажному дому с невысоким редким забором, во дворе которого высокий худощавый мужчина неспешно колол дрова. Фольксваген протаранил забор. Из фургона на ходу на снег выскочили Игнатов и Мякинен, дали одновременные короткие очереди по человеку с топором, после чего первый вторженец побежал в сторону небольшой пристройки с вырытым рядом пустым бассейном, а второй – выстрелил по окну первого этажа светошумовой гранатой. Яркая вспышка света и сильный грохот потрясли дом изнутри. Фольксваген подъехал вплотную к крыльцу, блокируя дверь. Из него выбежали Белик, Попович и Воскресенский. Белик встал с тыльной по отношению к дому стороны фургона, двое других выстрелили тросами в крышу здания, уперлись ногами в стену и быстро подтянулись на уровень окон второго этажа. Все окна были защищены толстыми решетками. Из дома начались выстрелы по окнам, сквозь шум которых были отчетливо слышны многочисленные разноголосые выкрики. Попович бросил дымовую гранату в окно второго этажа. Со стороны бани выбежали трое едва одетых мужчин, начавших беспорядочную пальбу по фургону. Незаметно сидевший внутри пустого бассейна Игнатов облил их очередью. Двое упали замертво, третий, раненый в ногу, упал на мокрую землю и начал стрелять по Игнатову. Пули отбили несколько плиток облицовки бассейна. После того как пистолет раненого перестал стрелять, Игнатов высунулся из укрытия и произвел одиночный выстрел. Раненый схватился за шею, из-под пальцев обильно проступила темно-красная жижа. Затем Игнатов перебежал на противоположную входу сторону дома, встал за припаркованный автомобиль постояльцев дома. Увидев силуэт в окне первого этажа, нажал на спусковой крючок. Силуэт сложился и исчез в проеме.