– Ты сейчас пойдёшь ну кухню, примешь таблетку аспирина, а моя супруга покормит тебя, тёплым куриным бульоном, станет легче, да кровь восстановится, и только потом поговорим.
– Зоя Степановна, накорми Валерия Васильевича бульончиком, только жиденьким, да положи больше…. – крикнул Андрей Александрович.
Зайдя в рабочий кабинет к мужу, Зоя Степановна увела гостя на обширную уютную кухню, с большой русской печью, дала таблетку и усадила за стол с приготовленным кушаньем, а сама присела на низенький, маленький стульчик у печи в которой потрескивали берёзовые горящие дрова.
Есть не хотелось, Валерий делая немыслимые усилия над собой, медленно хлебал деревянной ложкой приготовленный для гостя поздний ужин.
Зоя Степановна, тихим голосом, говоря только для самой себя, произнесла…
– Что же они творят с ними, разве так могут поступать люди, – помолчав немного, добавила, ещё тише…
– Андрей, Андрей, всю свою жизнь только думал и трудился что бы Россия жила, процветала, а они….
Тогда, именно тогда, Валерий впервые услышал произношение имении Андрей, с такой безграничной силой любви, что был тронут до глубины души, которая спасаясь от цепких чёрных паучьих лап, нелюдей в погонах, сжалась в маленький крошечный комочек.
Как же это надо сильно так любить человека, что только произношение имени его, наполняло пространство дома разноцветными переливами несказанного сияния света благодати, согревая душу, вызывая желание жить.
– Да, как сильно его любят, его женщины… – тихо, еле слышно не произвольно вслух произнёс Валерий.
– Что ты сказал Валерий Васильевич, я не расслышала, – спросила Лариса.
– Я говорю, Лариса Генриховна, что мне Андрей Александрович поведал о написании тобой музыкальных произведений на новые его стихи, слукавил Валерий.
– Я не смогла выполнить поручения Андрея Световита, привезти к тебе в гости нашего уральского художника, – с сожалением в голосе произнесла Лариса.
– Видимо не время, Лариса Генриховна, а может и не судьба, многие хотели приехать, но ты и сама всё понимаешь, может в следующий раз, а может и в следующей жизни.
– Да, да, Валера.
– Согласился Александр Геннадьевич, да жёнушка его ненасытная позвонила, сник как-то сразу соколик наш, опустил головушку и наотрез, отказался ехать, сославшись на свой возраст.
Валерию от сказанного пришли образы, которые раскрыли, почему Световит так желал приезда художника в пространство Храма Крышеня. Световит видел огромный потенциал художника с его живыми картинами, будящими родовое самосознание, русского человека. Видел Световит и то, как Дар, данный Родъом художнику, поглощается его женой бестией, не давая созидать на благо Руси, Русского народа. Надеялся Световит, что Валерий и Лариса с помощниками сорвут пелену морока и зажгут в сердце Александра новый огонь желания творить.