Приехали мы туда вечером. Заходим в комнату…
Олег выдерживает паузу, и – тихим голосом.
– Комната в два раза больше, чем та была. Стол длиннее – метров десять.
И там уже не у каждого гостя стояли тарелки.
Там посредине стола стояли огромные подносы с овощами, с барашками, с картошкой.
Это были такие горы, что если смотреть на Осетию с самолета – она так выглядит.
– Отец, – умирающим голосом вопрошает Олег, изображая прошлогоднее, – это – «чай»?
– Молчи! Если не хочешь кровником стать – молчи!
– И я – продолжает он, – сажусь за этот стол.
Хоть и было тяжело, но я… ел. Мне – то с одной стороны, то – с другой, то через стол подкладывали. Я еле встал.
Там ведь столько традиций и обычаев! После того, как старейшины поднялись из-за стола – можно всем выходить.
Одеваюсь, скорее на улицу, облокотился о ворота – и стою, пытаюсь отдышаться.
Время уже час ночи – звезды над головой… Чувствую – чья-то рука ложится на плечо.
Поворачиваюсь – Алан, который был тамадой.
– Олежка, слушай, ты нам всем понравился. Давай ко мне зайдем… чайку попьем.
– Мне было уже все равно – голос Олега бесцветен, – Кровная месть или как… Хотелось всем угодить, но больше всего – остаться живым.
Говорю:
– Алан, чтобы пойти к тебе, мне надо предупредить отца.
– Давай.
Захожу в дом, и отец сразу заметил:
– Что-то случилось? Ты какой-то…
– Нет, я просто дверь за собой закрыл.
И вот мы сидим, ждем, пока женщины уберут со стола. У них обычай – женщины не садятся за стол.
К слову, когда мне исполнилось 20 лет – я на бывшем Советском Союзе «крест поставил». Объездил вдоль и поперек нашу великую страну.
Но столько традиций, сколько я увидел в Осетии – нигде больше нет. Причем это добрые традиции, приятные. Из этого источника хочется черпать и черпать.
Кантемиров, когда приезжает в гости – старается обязательно три тоста поднять – за святого Георгия, за родителей и за событие. Он это чтит.
Но я хочу закончить случай по поводу чая.
Когда женщины убрали со стола – пора было идти. Открываю дверь и выпускаю Мухтарбека:
– Отец, выходи… Старших надо вперед – пожалуйста.
Я же видел в окно: Алан так и ходит у ворот, как часовой, меня ждет. И уже заранее знал – отец скажет:
– Ну что, Аланчик, нам пора ехать.
Лишь бы Алан не опередил и не пригласил пить чай.
И вот он – этот жест прощания:
– Аланчик, дорогой, нам пора…