Старая Мышь помялась, помялась и выдала:
– Вы не могли бы поменять лампочку?
– Где? У вас в квартире?
– Нет, что вы. Здесь в коридоре, глядите, как темно.
Небольшим движением руки она указала мне на окружающую темноту и тут же, чего-то испугавшись, добавила:
– Лампочка у меня есть… только она в квартире. Но я сейчас принесу.
Она робко снизу вверх смотрела на меня, я – на неё. Она искала в моем лице согласия на помощь, но просительности и какой-то проникновенной жалостливой доверчивости в её глазах было несоизмеримо больше, чем нужно. Меня это озадачивало. Неужели она хотела от меня чего-то большего, чем просто поменять лампочку? Или лампочка – это только повод?
Да она вела себя неадекватно, может, просто редко общается с людьми, и поэтому все её эмоции даже при простейших контактах сильно увеличиваются.
– Принесите, – сказал я.
Она попятилась, попятилась, все еще смотря на меня, будто не веря, что я согласился, и плавно удалилась. Все погрузилось во тьму.
«Бред какой-то», – подумалось мне.
Когда я поменял лампочку и спустился с табурета, Старая Мышь щелкнула выключателем, тусклый желтый свет равномерно осветил весь наш убогий коридор, обшарпанный пол, болотно-зеленые стены, хлам в углах. Со свечой было гораздо лучше. И сама Старая Мышь при свете свечи выглядела как-то необыкновенно, таинственно, что ли. Сейчас она снова стала полинявшим, тоскливым, престарелым существом.
– Спасибо вам, Никита, – опять с какой-то преувеличенной интонацией сказала она, как будто я не лампочку поменял, а как минимум спас её от смерти.
– Пожалуйста, – ответил я как можно проще, стараясь своим простецким тоном сгладить её преувеличенность.
Она улыбнулась, и вдруг – я уверен, что она сама не ожидала этого от себя – выпалила:
– Заходите в гости, чай пить!
И слегка покраснела.
– А вас как зовут? – по-простецки спросил я.
– Софья… Софья Сергеевна, – ответила она и задорно, по крайней мере у неё это можно было назвать задорным, улыбнулась.
Так я познакомился со Старой Мышью.
Чуть позже от Муси Владимировны я узнал следующее: Старая Мышь, то есть Софья Сергеевна, по природе своей весьма недоверчивый человек – в доме она практически ни с кем не общается и никого не приглашает в гости. Она вежливо всех держит на расстоянии, и даже Мусю Владимировну. За такое поведение её могли бы счесть гордячкой, но она всегда выглядит настолько робко и стеснительно, что о гордости мыслей не возникает. Муся Владимировна намекнула на какую-то катастрофу личной жизни, произошедшую с Софьей Сергеевной в молодости, возможно повлиявшую на всю её последующую жизнь.