Едва легкие сумерки стали опускаться на уставшую землю, я, скрытый от лишних глаз зданием Башни, незаметно вышел к скалистому побережью и по скрытой тропе, спрятавшейся под нависающим карнизом, стал пробираться к «Птичьей голове». Среди крупных камней под ветвями густого кустарника нашелся узкий лаз, ведущий вглубь утеса, в который я тут же протиснулся и пополз по постепенно расширяющемуся ходу. Все было так, как рассказывал старина Капитан: просторный грот, факелы с лежащим рядом кресалом и вот уже в свете желтого пламени большая лодка с веслами и парусом. Осмотревшись, я нашел продукты, воду, бурдюк с хорошим вином, целебные зелья и теплые овечьи шкуры. Вряд ли Колдун и метательный снаряд доберутся к Башне до утра, – я уже буду далеко, а там проклятье нашего жреца поглотит остров вместе с празднующими победу Дриттами.
Бесшумно загребая веслами, моя лодка покинула секретную гавань и, скрытая опустившейся темнотой, вышла в открытое море. Поставив парус, я, окончательно обессиленный, лег на корме у правила, завернувшись в теплую шкуру. Добрый кусок копченого мяса с хлебной лепешкой и несколько глотков красного вина заставили измученное тело потяжелеть, взгляд уперся в ночное небо, но в голове роились тревожные мысли, не дающие заснуть:
«Куда вынесут меня морские течения? Где найти новый дом? – Звезд сегодня было непривычно много, и сверкали они как-то ярче обычного. – Это души погибших товарищей! – осенило меня. – Боги приняли их души, теперь они освещают путь нашему Роду. Что это было сегодня на холмах? Неужели Боги услышали меня и открыли проход в скалах? – Вспомнились слова мудрого учителя: „Не проси у сильных мира сего, а проси у Бога“. Я вспомнил протыкающий меня тяжелый наконечник, и боль в груди была совсем настоящая, словно подтверждающая мои догадки. – Спасибо, Боги, укрепите мою веру, укажите путь… – Сияющая звезда, сорвавшись, прочертила яркий след на небосклоне и исчезла за горизонтом. – Благодарю!» – прошептал я и, уже проваливаясь в глубокий сон, повернул лодку в сторону упавшей звезды.
Часовод
Сигнал будильника оторвал меня от сутками не гаснущего монитора. Я отвалился от рабочего стола и покатил на кухню, – пора принимать лекарства. Нет, я не увлеченный скейтбордист и не фанат роликовых коньков, – я инвалид-колясочник. Вот уже два года как. Это не тяжелая авария и не спортивная травма, – это травма глупости, венец, так сказать, идиотизма. Ладно… Я обычный парень, ну может быть, чуть больше других увлеченный книгами и компьютером. Информацию глотаю постоянно, иногда не успевая переварить, но в нужный момент она всплывает из хранилищ необъятной памяти, к этому я давно привык. Книги «лопаю» пачками, читая 2—3 одновременно, такая «булимия» у меня с детства и постоянно прогрессирует. «Компьютер родился вместе со мной», – говорит мама, и ей все охотно верят. Эти две ипостаси – моя жизнь, мое хобби, моя работа и с некоторых пор основная поддержка в непростом положении. Энциклопедические знания дают мне диаметрально противоположные результаты: с одной стороны – дикое уважение преподавателей, дворовых пенсионеров-кроссвордистов и студентов, сдающих экзамены, с другой – лютую ненависть Лобзика, этого огромного раскачанного балбеса из соседнего подъезда с мозгом неандертальца ну и кулаками, конечно. Непонятные слова пугают его, вызывая вспышки слепой агрессии. Меня он не трогает, потому что не знает, что можно ожидать от «умача», но смотрит всегда косо. Вообще, предмет споров и раздоров в нашем дворе один – Ленка. Из-за нее дерутся, заключают пари, берут на слабо… Я с отличием выпустился из школы, поступил в универ, окончил первый курс, заслужив уважение преподов и сокурсников, но… повелся на слабо. Теплым июньским вечером возле старых гаражей дворовые пацаны устроили показательные прыжки с крыш этих самых гаражей. Недосягаемая любовь ближайших окрестностей – Ленка, со свитой завистливых подруг весело наблюдала за процессом. Я спокойно шел домой, когда Лобзик в свойственной ему нагловатой манере окликнул меня громко, специально обращая внимание Ленки: