Я двигался в коридорах замка в сторону своей комнаты, как заметил, что из-за поворота показалась Никитична – моя няня, горбатая, но рослая старушка, заботящаяся обо мне как о неразумном младенце. Она была строга со мной и неуступчива. Садясь рядом во время обеденного застолья, она, протягивая полную ложку, из которой когда-то ели великаны, требовала, чтобы я раскрыл рот, подобно неоперившемуся птенцу, и отведал какое-нибудь изысканное яство. Я, любя старуху и жалея её, всеми силами старался избавиться от кропотливого дозора и навязчивой, местами липкой, заботы. На сей раз Никитична молвила, настигнув меня в комнате: «Съешь, Ванюша, пирожок с маком, а вот тебе еще и с яблочком, сладенький». Разумно было всегда благодарить старуху и соглашаться со всем, что она предлагала, – тогда Никитична утихала, смиряла настойчивость, расплывалась в легкой улыбке и уходила на заднюю кухню, где общалась с другими блаженными обитателями замка, для которых время однажды приостановилось.
Никитична обладала даром яснослышания>16, к тому же иногда ей открывались события ближайшего будущего. В последние десятилетия старушка пристрастилась к просмотру телевизора, просиживала вечера напролёт перед экраном – и её особый слух и способности зреть>17 наступающее смешались с содержанием популярных передач. В замке, посмеиваясь, говорили, что это пошло на пользу необычным способностям Никитичны.
Сладив с пирожками и поправив подушку на моей кровати, Никитична, похоже, не торопилась уходить восвояси; я чувствовал, что ей хочется что-то сказать особенное, но она молчала, прислушиваясь к чему-то.
– Что, Никитична, слышишь?
– Крысы волнуются недалече. Шепчутся о вынюхивающих мужах, которые толкутся молча, тяжело шастают взад и вперед и молчат. И птахи небесные тоже беспокойны: видят людей в чёрном, что в землю заглядывают. Твой розыск ведут. И в церкву заходили те люди, к батюшке, фотографию твою показывали. «На что он вам, настырные?» – спросил батюшка. «Наше дело, отец! Позарез нужен», – ответили они. «Я вам не помощник в сыске>18. Если помолиться пришли, то пожалуйста, а нет, так идите по своим делам», – ответил священник. «Груб ты, отец, и своеволен. И спрашивать не будем! Ребята проверят все закоулки тут, и если найдут его, то пеняй на себя, познаешь нашу милость». Но тебя уже там не было, ушел ты оттеда