. – большой.), Саня Баро.
– Дю! Провались голова! – пробубнила цыганка резким, хриплым голосом. – Нету мне покоя! – её голос был пропитан сигаретным дымом, алкоголем и свободой от любых стеснений. По нему становилось ясно, что хозяйка была уверенной в себе, раскрепощённой и ничего не боящейся. И хотя ей было уже 67, выглядела она довольно бойко, несмотря на потрёпанный алкоголем вид: мешки под глазами, скатавшиеся, немытые волосы, в которых тем не менее не было ни одной седой волосины. Они были чёрными, как сама тьма.
Цыганка встряхнулась и продолжила о чём-то рассказывать другой.
Уже выпившие гости разбрелись кто-куда – одни пересели к тем, с кем хотели пообщаться, другие вышли курить на улицу, третьи – с разговорами толпились в фойе. Столы на некоторое время остались полупустыми. Громко играла традиционная танцевальная музыка. Все ждали самого торжественного момента – возвращения молодожёнов, которые принесут с собой «честь» невесты – белую простынь с красными пятнами, доказательствами потерянной невинности.
Через стол от пожилой цыганки, чуть в сторону, сидели две другие: мать, женщина с добрыми глазами, со своей дочкой, красивой девушкой лет 22-24. Дочка на вид была гордой и благородной. И, несомненно, себя считала такой. Она уже давно обратила внимание на пьяную цыганку и с неприязнью поглядывала на неё. В момент, когда ведущий вызывал очередную семью и пожилая цыганка огляделась вокруг, они встретились глазами на мгновение, но взгляды их разошлись. В другой раз пожилая цыганка уже поджидала взгляд девушки. И тот вновь с неприязнью упал на неё.
– Что ты всё смотришь, рупучка (Рупучка цыг. – оскорбительное.)ты несчастная? Ты сказать мне хочешь что-то? Так говори! Я тут сижу – никуда не ухожу! Не стесняйся! – сказала цыганка, не крича, но тоном полным обжигающего презрения.
– А я вот смотрю на тебя, Тётка, – дерзко ответила молодая, – и мне непонятно, как тебе, женщине, не стыдно так напиваться? – девушка не собиралась сдерживать своего отношения, она привстала, но мать её дернула за руку и посадила на место.
– Закрой свой рот! Как ты смеешь? Она пожилой человек, что ты о ней знаешь?
– А что, мама, разве это нормально? И еще сидит, как будто и стыда нет! – словно оправдываясь перед людьми, продолжала молодая. – Домой иди, Тётка, не позорься! – выкрикнула она пожилой цыганке.