Второй мужчина шатался и еле двигался, но смог с помощью санитара добраться до палаты. Этого русского искателя передали заботам старшей медсестры, и она отлично справилась без посторонней помощи.
Сейчас во Франции было много русских. Все они бежали из родной страны, охваченной страшной войной между аристократами и простыми людьми. Маги, лишенные родины, но не сломленные, держались вместе и обживали один из районов Парижа.
Больница, где я работала, была небольшая, да и пациентов в палатах лежало немного, но все только и говорили, что человек никогда бы не одолел мага, каким бы сильным ни был. Я с любопытством слушала об интересе многих стран разрушить мощную державу. Многие больные утверждали, что без помощи магов люди бы не справились. Им точно помогали иностранные агенты, кому-то было выгодно развалить сильное государство.
— Катя? — тихо произнес русский, а потом уже громче. — Катя!
Мужчина сделал два быстрых шага вперед и, зашипев, схватился за правый бок.
— Тихо, — попыталась я успокоить искателя. — Вы еще не выздоровели, поэтому не спешите.
— Катя, Катя, — как в бреду повторял незнакомец. Он крепко сжал мое запястье и с какой-то жадностью разглядывал мое лицо. — Неужели я так изменился и ты меня не узнала? Это я, Петр.
— Простите, месье, но вы обознались, — постаралась ответить как можно спокойнее, а у самой бешено забилось сердце. Неужели этот русский знал меня раньше? Страшно было поверить. А вдруг он ошибался. Как он сказал? Катя? Неужели и я русская?
— Я обознался! Ха! — вдруг усмехнулся Петр. — Да мы выросли вместе! Еще бы я тебя не узнал. А вот ты, вижу, меня не помнишь. Забыла старого друга, — уже тише и разочарованно добавил мужчина.
Какая-то тихая грусть появилась в зеленых глазах, но Петр меня не отпустил, продолжал крепко держать, а я боялась поверить незнакомцу и в то же время очень хотела. Противоречивые чувства охватили меня, и с легким волнением я спросила:
— Простите, месье. Вы… знаете, кто я?
— Да. — Теперь искатель внимательно следил за мной. Немного настороженно и пристально.
— Вы уверены? Но я не говорю… по-русски. — Надежда, что вспыхнула в груди, гасла с каждой секундой. «Он ошибся, и сейчас это поймет», —с горькой печалью подумала я. Ужасно жить, не помня прошлого, родных и даже собственного имени.