Анита поморщилась, но не стала высказываться по поводу фамильного украшения, принадлежавшего еще ее бабушке, которое теперь ее свояченица безрассудно таскала с собой в путешествия. Вместо этого Анита тщетно пыталась проглотить кусок антрекота, похоже, прочно застрявшего в ее горле. Женщина закашлялась, покраснев как рак, и Рудольф тут же услужливо поколотил свою жену по спине, но, похоже, переборщил. Анита захрипела, из ее темных глаз брызнули слезы.
– Стой, да стой ты! – прошептала женщина, задыхаясь. – Не так сильно! Ты как будто лошадь погоняешь.
Рудольф, большой любитель верховой езды, сконфуженно потупился и принялся с удесятеренным вниманием рассматривать рисунок на скатерти, будто скатерть была из гробницы Тутанхамона. Музыканты заиграли вальс.
– Ах, какая чудесная музыка! – восхитилась Стефани.
– И восхитительная еда! – добавил Марк, с удовольствием уплетая ужин.
– Интересно, кто композитор? – обратилась к мужу жевавшая Стефани.
Тот закивал головой, давая всем видом понять, что ответит на вопрос любимой женщины, как только проглотит кусок шоколадного торта, оказавшегося во рту как раз в тот же миг.
– Это Штраус, – прошипела поучительным тоном Анита.
Она уже пришла в себя и, конечно, не упустила возможности уколоть свою малообразованную родственницу. Но Стефани это ничуть не задело. Более того, она даже не заметила Анитиной издевки и начала восторженно делиться впечатлениями о корабле:
– Мы обошли все палубы до одной! Вода в бассейне слишком холодная, так что купаться не советую. В сауне тоже делать нечего в такую жару. Но мы нашли замечательную игровую комнату: там есть карточные столы, можно сыграть в бридж. Еще здесь отличные магазины…
– Спасибо, милочка! – невежливо прервала ее Анита. – Мы лучше отправимся в музыкальный салон, нам это ближе.
Когда Рудольф и Анита величественно покинули ресторан, Стефани недоуменно пожала плечами и обратилась к мужу:
– Очень хорошие магазины, здесь же tax free.
– Да, дорогая. Просто Анита не любит тратить деньги и поэтому не ходит по магазинам.
– Ты ее лучше знаешь. По-моему, она с детства вошла в роль старшей сестры, да так в ней и осталась. Не женщина, а пастор какой-то!
– Да, морали читать она любит, – улыбнулся Марк.
– Наверное, ей бы хотелось, чтобы ты всю жизнь слушался только ее.