– На что мне хромая курица, – сказал он. – Сверните ей шею, и делу конец.
У хохлатки, которой крестьянин из Бастефаля советовал свернуть шею, была сломана ножка, кость срослась неправильно, и злосчастная курица отчаянно хромала. На пригорке возле хлева рядом с Эмилем стоял один из хозяйских мальчишек, вот он и буркнул Эмилю:
– Ну и глупый же дед, не хочет брать Лотту-хромоножку. А она несётся лучше всех кур, ей-ей!
Тогда Эмиль громко крикнул:
– Двадцать пять эре за Лотту-хромоножку!
Все рассмеялись. Разумеется, все, кроме папы Эмиля. Он подскочил к Эмилю и схватил его за шиворот:
– Ах ты неслух! Сколько ещё глупостей ты собираешься натворить за один день? Погоди, насидишься у меня в столярке!
Но сказано – сделано. Эмиль предложил двадцать пять эре, и отступать было поздно. Лотта-хромоножка стала его собственностью, нравилось это папе или нет.
– Во всяком случае, теперь у меня две собственные животинки, – сказал он Альфреду. – Один конь и одна курица.
– Да, верно, конь и хромая курица, – добродушно поддакнул Альфред и, как всегда, рассмеялся.
Эмиль посадил Лотту-хромоножку в ящик и поставил его у дровяного сарая среди прочих своих сокровищ. Там у него были: помпа, лопата, бархатная шкатулочка и стреноженный Лукас. Эмиль оглядел своё имущество и остался очень доволен.
Ну а как там дела у Лины с торпарём из Кроки? Эмилю и Альфреду пришлось прогуляться туда-сюда, прежде чем удалось выяснить обстановку, и они порадовались, что Лина их не подвела: торпарь из Кроки обнимал её за талию, а Лина кривлялась и гоготала больше, чем обычно. Время от времени она так толкала локтем своего кавалера, что он отлетал к изгороди.
– Видать, это ему по вкусу, – сказал Эмиль. – Только бы она не зашибла его до смерти.
Эмиль и Альфред от души радовались тому, как вела себя Лина. Но кое-кому кривлянье Лины не понравилось. И это был Бультен из Бу.
Он был самый отчаянный драчун и самый горький пьяница во всей Лённеберге, и если на аукционах случались свалки, то главным образом по вине Бультена: ведь чаще всего затевал их он. Ты должен знать, что в те времена работник трудился не разгибая спины от зари до зари, не зная никаких развлечений, весь год напролёт. Поэтому такой вот аукцион был для него настоящим праздником, и больше всего ему хотелось на празднике подраться. Иначе он не знал, как совладать с той неведомой тёмной силой, которая вдруг вскипала в нём, когда он появлялся на людях и пропускал несколько стаканчиков крепкого вина. К сожалению, не все на аукционе пили только лимонад. По крайней мере, Бультен из Бу лимонада не пил.