– Лежать потом будешь. – Нинат наконец перестает сжимать мне запястья и делает довольно грубую попытку меня усадить. Я же чувствую себя мешком, набитым ватой, который валится обратно без опоры.
– Нужно снять простынь, – подгоняет Кимат, и пока я просто лежу, они вдвоем умудряются выдернуть из-под меня постельное белье – свидетельство, что обряд полностью завершен.
Старшая сестра тут же уходит вместе с доказательством консуммации, пока младшая собственноручно пытается застелить новую простынь.
Ненадолго в комнате наступает тишина, разбавляемая только шелестом расправляемого белья и звоном посуды на столе у Ронана. Чтобы быть еще более противным, императору не хватает только начать чавкать, но он этого не делает.
Откуда-то из нижних залов раздаются радостный гул и крики. Это пьяная свита так приветствует очередную победу узурпатора на постельном фронте.
Кимат все же удается согнать меня с кровати, и стоит мне встать, я понимаю, как сильно саднит между ног. Боль неприятная, но что еще более гадко – унизительная.
Я нахожу в себе силы, обхожу столик с едой и становлюсь ровно напротив мужа.
– И что, так будет каждую ночь? – не скрывая злости, спрашиваю я. – Они будут держать мои руки, чтобы, не дай бог, не придушила тебя?!
Старик поднимает на меня взгляд и кривит губы.
– Тон сбавь. Ты должна называть меня господин, – пригубляя вино, заявляет он. – Я ведь и наказать могу за дерзость.
С моих губ слетает нервный смешок.
– Даже самый страшный ад не продлится дольше месяца. Гос-подин.
– Месяц может пройти по-разному. – Ронан отставляет кубок в сторону и поднимается в полный рост.
И я в очередной раз чувствую себя ничтожеством рядом с ним, потому что даже будучи пьяным и старым, он подавляет своей мощью. Она в надменном взгляде, в развороте плеч и даже в безобразном шраме через все лицо.
– Нинат и Кимат нам больше не понадобятся, – наконец отвечает он на первый вопрос. – Сегодня они были здесь, потому что того требовал обряд. Но уже завтра я покажу, как умею сам справляться со строптивицами.
Он выходит, и вторая надсмотрщица спешит за ним. Когда дверь закрывается, я слышу, как щелкает замок. Даже здесь император проявил трусость, заперев меня, чтобы не сбежала.
Несколько мгновений я осмысливаю ситуацию, а потом бегу в ванную комнату, где под струями воды долго смываю следы секса и его семени. Если бы было можно, я бы вымыла себя изнутри, чтобы избавиться даже от молекул, которые мог оставить во мне Ронан.