Аполлинарий Соколов, желая сделать приятное друзьям, однажды сказал:
– Всех приглашаю к себе в Мытищи! Ах, какое это славное, святое место! Утром восстанешь ото сна, выйдешь в старый парк – вокруг чистое безмолвие, сладкий холодок пробежит по спине, а в дальнем конце просеки – светлый просвет. То солнце встает! И вот вдруг разом заголосят, загомонят птицы. Вы острей ощутите горькие ароматы цветов и трав, и необыкновенное счастье обымет все ваше существо.
Жеребцов восхитился:
– Аполлинарий Николаевич, да вы просто поэт!
Ирошников не удержался от шуточки:
– Нет, наш великий Соколов – прозаик! И признает лишь одного поэта – Гавриила Державина. Да и то, небось, за то, что тот был сенатором. Не так ли, Аполлинарий Николаевич?
Соколов лишь чуть усмехнулся, на мгновение задумался и тут же отозвался державинскими строками:
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей
А если что и остается… —
и Соколов перешел на прозу:
– Остается это знойное беспредельное небо в легких кучевых облачках на эмалевом горизонте, шелковисто-ласковый ветерок, мотающий чистую зелень длинных ветвей, холодок поцелуя в дальней беседке, спрятавшейся в густых зарослях жасмина.
Все восхищенно застыли, а простоватый Павловский даже рот от столь вдохновенной тирады слегка приоткрыл.
Соколов обвел друзей вопросительным взглядом:
– Ну, завтра с утра пораньше едем? Заодно проверим нашего начальника за трапезным столом. За чаркой он столь же отважен и неутомим, как в преследовании злодеев? – Соколов, хитро сощурив глаз, посмотрел на Аркадия Францевича Кошко.
Этому человеку еще предстояло стать легендой, он стоит того, чтобы уделить ему несколько строк.
Сорокалетний Кошко в свое время закончил Казанское пехотное юнкерское училище и служил в полку, квартировавшем в Симбирске. Но пехотинца из Аркадия все-таки не получилось. Виной тому были книги о приключениях знаменитых сыщиков.
И вот крутой поворот судьбы: военный офицер пришел служить в рижскую полицию рядовым инспектором. (Мой читатель тут же вспомнил о самом Соколове, тоже сделавшем подобный вольт.) Инспектор быстро обрел глубокие познания в области криминалистики. Природная сметка и дотошность в расследовании каждого преступления помогли ему сделать первый шаг к своей будущей блестящей карьере: Кошко был назначен начальником полиции Риги. Случилось это в 1900 году.