Взрослых пригласили в зал занять свободные места. Некомфортно, когда вокруг незнакомая речь, но рядом с Йоханом чувствую себя уверенно и защищенно. Тренировка началась. Приветственное слово, разминка.
Я опытным глазом просматриваю всех детей в группе. Отмечаю пару девочек, которые мне показались довольно перспективными. А вот Алисия…
Тяжело вздыхаю. Нет… У неё не получается. Возможно, сказывается волнение. Возможно, скованность вызвана присутствием многих родителей. Но… двигается она плохо, не доводит до конца, сбивается. Чистых элементов мало. Растяжка неплохая, зато на лице страдальческое выражение. И мне вдруг приходит в голову неприятная мысль: а ей вообще нравится этот спорт? Как давно она занимается? Сейчас ее выступление не вызывает оптимизма…
Я с сомнением поглядываю на Йохана. И даже осмеливаюсь накрыть его пальцы ладонью, чтобы привлечь внимание и заставить оторвать взор от племянницы.
— Она давно занимается?
— Год, — наклоняется ближе.
Слабые нотки незнакомого для меня аромата проникают в легкие.
— По собственному желанию?
— Да, ей нравится, — мужчина смотрит на меня с сомнением. — А что? — хмурится.
Пожимаю плечами и отворачиваюсь. Молчу. А что я скажу? Лично я не вижу в ребёнке ни заинтересованности, ни радости, ни удовольствия. Конечно, за столь короткое время нельзя судить. Я могу и ошибаться. Но мне не нравится затравленный взгляд девочки. Она же мечтает, чтобы эта пытка поскорее закончилась!
Когда занятие подошло к концу, Алисия вышла к нам с траурным выражением лица. Чего и следовало ожидать. Она прекрасно осознаёт, как двигается. Видит, что другим детям удаётся больше. И от этого очень расстраивается. Эти малыши очень чувствительны и восприимчивы. А к неудачам особенно.
Она даже не спросила, понравилось нам или нет. А просто пошла переодеваться. Молча. Мы с Йоханом, переглянувшись, с поникшими плечами поплелись за ней. Вокруг улыбки и суета. Радость и гомон. А у Алисии слёзы на щеках.
Я на интуитивном уровне чувствую, что если ей сказать, что все хорошо, она громко обвинит меня во лжи. И больше никогда не обнимет. Не доверится.
— Ну, не все так страшно оказалось? — Йохан пытается разрядить обстановку. И улыбнуться.
— Я хочу уехать, — произносит малышка глухим голосом. Кто-то будто выкачал из него задор и счастье. — А ты поедешь с нами? — тянет с надеждой.