Я поняла, что слушаю его с двух точек зрения: воспринимаю сказанное головой как администратор, и сердцем – как родитель. И чем дольше он говорил, чем больше я смотрела в глаза людей вокруг меня, тем увереннее я себя ощущала. Я говорила себе: «Мюриэл, если ты сможешь научить этому малышей, им не придется ждать, пока они вырастут, чтобы узнать об этих принципах. Если они научатся видеть мир в этом свете с младых ногтей, то будут так смотреть на него всю жизнь. Насколько может измениться их судьба и наш мир!»
В каждом перерыве я набиралась смелости, чтобы спросить доктора Кови, что он думает об обучении этим принципам маленьких детей, но смогла сделать это только в последнем перерыве. Я подошла к нему, когда он спускался со сцены, и спросила:
– Доктор Кови, как вы думаете, можно ли учить 7 Навыкам маленьких детей?
Он спросил в ответ:
– Насколько маленьких?
– Пятилетних.
Он задумался на минуту, улыбнулся мне и произнес:
– Не вижу причин, по которым этого не следует делать. – И затем добавил: – Дайте мне знать, если займетесь этим.
Я помню, как Мюриэл подошла ко мне в тот день в Вашингтоне, и должен признаться, что не смог разглядеть огонь, пылавший в ее глазах – и в ее сердце, – до тех пор, пока не встретился с ней позже, когда она уже достаточно далеко продвинулась к своей цели в А. Б. Комбс. На самом деле, во время нашей первой встречи, думаю, и сама Мюриэл не понимала, какое пламя в ней разгорается. Она будет продолжать свой рассказ, а вы обратите внимание на то, как бушевало это пламя, когда перед ней и ее коллегами возникла сложнейшая проблема.
Конец ознакомительного фрагмента.