Хорки, заметив появившегося меня,
ткнул пальцем в сторону встающего солнца. К нам двигались всадники,
и они очень торопились.
– Буди всех, – приказал я. –
Готовьтесь к битве.
Но все и так уже были на ногах, с
оружием и щитами. Братья так и вовсе уже успели экипировать броню и
теперь помогали Горунару и Колтуну с аналогичной задачей. Заспанная
Полема с присущим ей в последние дни ворчанием подошла ко мне и,
приложив в качестве козырька ладонь ко лбу, посмотрела туда же,
куда уже таращился весь отряд. Её сонливость в раз исчезла, а глаза
начали расширяться то ли от удивления, то ли от страха.
– Эшцех, пустынный крысёныш.
– А если по делу? – спросил я.
– Самовлюблённый ублюдок, считающий
себя чуть ли не воплощением воли Троих. Какой только дряни он не
творил, прикрываясь их именем и благой целью. Но здесь он вряд ли
по собственной воле. Скорее уж пришёл доделать начатое.
– А с ним кто?
– Его воины-подручные. Не такие
опасные как он сам, зато такие же помешанные на собственной
избранности. Тебе и твоим людям эта компания не по зубам, Мазай.
Так что на этот раз лучше не лезь. Жаль, что наше знакомство было
недолгим. И не столь тесным. Но ты сам упустил момент, так что
считай это уроком на будущее.
Что-то больно уж обречённо прозвучали
эти последние слова. Да и сама Полема вдруг возьми, да и гордо
зашагай навстречу всадникам, явно намереваясь сдаться. Вот дура.
Нас один хрен не оставят в живых, если уж дело касается сохранения
чьих-то секретов.
Повинуясь моему жесту, Горунар
подхватил лёгкое девичье тело и потащил взвизгнувшую от
неожиданности девушку к нам в тыл. Ну а на большее времени у нас
уже не осталось.
Четверо всадников остановили лошадей
и даже не удосужились спешиться, начиная наш, по всей видимости,
недолгий разговор. У троих было оружие, но почти не было брони. Они
явно полагались на защиту своих артефактов, которые я видел в
немалом количестве. Обвешены ими не хуже орденского рыцаря или
грешского витязя.
– Кто главный в этом отряде? –
спросил четвёртый. Он в отличие от остальных был безоружен и
амулетов или прочих магических побрякушек не имел.
– И в чём причина такого любопытства?
– спросил я.
– Значит, ты. Здесь все твои
люди?
– Какой-то невежливый у нас выходит
разговор.
Эшцех (а это несомненно был он),
обвёл взглядом наш лагерь и приготовившихся к бою Зайцев. Его злая
и уверенная улыбка не настраивала на мирный лад. Она скорее
говорила о том, что свою цель он нашёл, а вот угрозу для него
самого – нет.