Первое законное правительство, сформированное Шайдеманом после выборов 19 января (в его состав вошли социал-демократы, демократы и центристы) с целью созыва Учредительного собрания, назначило президентом Эберта, но снова ни разу не высказалось по поднятой проблеме. Фактически это означало одобрение внешней политики рейха. Эта сдержанность объяснялась отсутствием у социал-демократов опыта дипломатической работы, но также и нежеланием давать в руки союзникам дополнительные козыри против Германии. Социалисты, в 1914 году уверовавшие в тезис оборонительной войны и поставившие национальные интересы выше классовых, снова обратились к националистическому лексикону. Достаточно очевидным это сделалось после 7 мая 1919 года, когда союзники огласили условия мирного договора, и особенно после 16 июня, когда Клемансо направил Германии ноту, в которой возлагал на нее не только юридическую, но и моральную ответственность за развязывание войны. Министерство иностранных дел, в первую очередь департамент, возглавляемый фон Бюловом, развернуло активную кампанию в прессе с целью опровержения этих обвинений. Вскоре большинство газет заговорили о «неоспоримом стремлении Антанты к войне»; согласно официальным документам, подчеркивали они, главная вина за развязывание войны лежит на царской России. В конце мая 1919 года ряд профессоров (Дельбрюк, Монтгелас, Мендельсон-Бартольди и Макс Вебер) составили «меморандум», адресованный союзникам. Согласно их «экспертной оценке», прежний режим действительно допустил немало «ошибок», однако не был повинен в поджигании войны. Раздавалось все больше голосов против подписания договора, но выбора у правительства не было – в случае отказа союзники грозили применить силу.
Именно в этот период времени появилось ставшее расхожим выражение «версальский диктат». Отказ нести ответственность за войну сплотил прежние элиты и новые республиканские силы. Из этого же мифа о диктате родился антиверсальский комплекс, отравивший существование Веймарской республике и впоследствии обратившийся подлинным «ревизионистским синдромом». Власти старались поддерживать возмущенные настроения, пытаясь придать им вид глубокого народного гнева, с тем чтобы оправдать проволочки с исполнением договора. В 1921 году были созданы две организации, с виду частные, но самом деле финансировавшиеся государством: Центральное бюро по изучению причин войны и Рабочий комитет немецких ассоциаций, под крылом которых стали действовать многочисленные «ревизионисты». Результатом всех этих усилий стала почти откровенная идеализация немецкой политики в довоенный период и во время войны. Даже парламентская комиссия, заседавшая с 1919 по 1928 год, поддерживала то же видение недавней истории, усугубляя общее ощущение того, что немцы существуют при эфемерном и нелюбимом республиканском строе. Особенно эти настроения усилились в годы вялотекущей гражданской войны 1919–1923 годов, а затем после 1929 года, когда на Германию со всей беспощадностью обрушилась Великая депрессия.