Шепотом:
– Втыкай прямо в центр.
Возня и сопение.
– Не держится.
– Руки кривые!
– Не кривые у меня руки, это кекс такой!
Опять сопение.
Я посмотрела на телефон – половина десятого. Сквозь окно в келью било солнце, жарило прямо у меня над головой. Потянулась, почесала шею.
Келья – комнатка три на два с половиной метра. Кровать, шкаф. У стены – пластиковый стол, как в уличном кафе. Складной стул сложен и стоит в зазоре между стеной и кроватью. Свободного места – узкая полоска между кроватью и шкафом, не развернуться. Потемневшие обои с корзинами роз. Поверх них – мои старые рисунки с чудовищами.
– Зажигай, – раздалось из-за двери, и через секунду чиркнула спичка.
– Идем, пока не сгорела.
И в ту же секунду родители постучали в дверь.
– Войдите, – ответила я сонным голосом.
Они вошли по очереди. Мама села на постель, папа прислонился к шкафу. В руках у него была тарелка с истыканным шоколадным маффином (если бы у маффина была кровь, он бы ею истекал), из которого торчала свечка с цифрой «1». Я сделала вид, что удивлена и обрадована.
– Задувай, – сказала мама.
Они оба счастливо улыбались. Я задула.
– А по какому, собственно, поводу?
– Год воссоединения семьи! Поздравляем, солнышко. Ровно год назад мы смылись из Питера с одними паспортами! Весело было, да?
Они набросились на меня и стали тискать.
– У нас есть подарок. Мы уезжаем в Ното. На неделю. Повеселитесь без нас.
Вот это было действительно неожиданно.
– А тебе – вот, – папа протянул мне две бумажки по сто евро.
– Если есть пасту аль помодоро[2], то прожить можно, – беззаботно сообщила мама. – Курица дешевле всего, и не ешь слишком много прошутто[3], а то опять схватит желудок. Холодильник мы забили, – она кивнула в сторону кряхтящего посреди гостиной холодильника. – Обязательно сходите в Греческий театр[4]. Держи телефон включенным, я буду писать и звонить. Иногда.
– Когда вы уезжаете? – спросила я, потому что мама набирала воздуха для очередной порции советов.
– Прямо сейчас, – ответил папа.
– Нам пора, – сказала мама, поднимаясь с кровати.
– На какие деньги?
– Жить будем у моих друзей. Едем на автобусе. Так и будем, – ответила мама. – И кофе не пей, поняла? Кофеварку можешь не искать, я ее спрятала.
Я посмотрела на папу, но он только пожал плечами, как бы говоря, что ничем помочь не может.