Держит путь в края лесные.
В тёмном месте заповедном
На просёлочной дороге
Посреди шумящих сосен
Видит хяме блин коровий.
Этот блин не из великих
И не то чтобы из малых —
Он до пояса ребёнку,
Он герою по колено.
Он лежит посредь тропинки,
Он дорогу закрывает,
Не пройти пешком девице
И верхом не ехать мужу.
Старый мудрый хямелайнен
Тут недолго размышляет —
Лишь до вечера он думал,
Рассуждал лишь до рассвета.
Злополучный блин коровий
Собирает он в лукошко,
Положил к себе в телегу,
Вслух промолвив:
«ПРИГ-ГО-ДИТ-СЯ-А!» —
Певец протянул слово, изображая медлительный говор хяме. Наградой ему был взрыв хохота, после которого пение продолжилось:
Минул год, другой год минул,
Вот уж третий наступает;
Старый мудрый хямелайнен
Возвращается обратно.
В том же месте заповедном
Блин коровий, чуть усохший,
Вытрясает на тропинку,
Говорит: «Н-НЕ ПРИГ-ГО-ДИЛ-ЛО-ОСЬ!»
Последовал новый взрыв хохота. Довольный саво, закончив пение, уселся обратно.
– То всё прибаутки-шуточки, – сказал Тиэра. – Но любая шутка хоть и привирает, да правды не скрывает. Лесные хяме мало от нас отличаются, а вот морские – они… странные, что ли. Работящий народ, хозяйственный, запасливый очень. А нрав у них невесёлый, замкнутый. Хяме себе на уме, а точнее – все в себе. Молчуны они, каких поискать. Поговорить с хяме так же как с нашим братом – много надобно труда. Или пива, а лучше – того и другого. Они – близкая родня народа виро[28], что живет за морем к югу от них.
– Тогда понятно, откуда ветер дует. За совет спасибо, хоть знаю, куда идти дальше. А рунопевцев, может быть, стоит послушать?
– Как хочешь. Только лучше скачки посмотреть – всё веселее. Завтра на рассвете лучшие наездники саво будут состязаться за право зваться Всадником Укко. Скажу тебе – занятное зрелище! Больше такого нигде не увидишь.
– Ладно, уговорил! – улыбнулся Антеро. – Скачки – дело хорошее.
На другое утро народ собрался вокруг просторной ложбины с пологими склонами неподалёку от села. Она напоминала некое подобие исполинской чаши – глубокой и круглой, способной вместить небольшую деревню. Как чаша не заполнилась водой, превратившись в ещё одно озеро, оставалось загадкой даже для старожилов Савонкоти. В ложбине не растили хлеба, а предпочитали пасти скот – со склонов стада были видны как на ладони. Здесь же в дни Праздника Укко проходили состязания среди наездников саво.