Первомайский день тогда выдался сухим, но чуть более прохладным, чем последние числа апреля. Мы встретились с Евой на «Бауманской» и медленно пошли вдоль трамвайных путей, добрели до Яузы и задумчиво смотрели на нее с моста. А затем повернули в Лефортовский парк и долго бродили по его живописным дорожкам. Ева оказалась ходоком достаточно выносливым, но в парке заметно подустала, и мы сели на лавочку. Сидели, смотрели на деревья, на весеннее небо и молчали. Вообще, Ева в тот день очень мало говорила. Я же напротив сыпал фактами и историями о тех местах, которые мы проходили. Недаром накануне вечером проштудировал путеводитель.
Выйдя из парка, мы, насколько я помню, уже никуда не пошли, а доехали до «Родины» на трамвае. У входа в кинотеатр я торжественно вручил ходившей взад-вперед и нервно поглядывающей на часы Оксане два билета и попрощался.
Сейчас мне странно, но тогда эта прогулка никакого продолжения не имела. Я снова встречал в университете каждый день Еву и снова не обращал на нее особого внимания. Почему так? Может, я уже тогда начал допускать ошибку за ошибкой, в результате которых оказался в одиночестве, а Ева – в предгорьях Гималаев. Но это она там в предгорьях, а тут вон в двух метрах от меня лежит, простуженная.
Словно почувствовав мои мысли, Ева перевернулась на спину и проснулась, вытягивая руки из-под пледа. Вместо того, чтобы спросить, как она себя чувствует, я неожиданно для самого себя выпалил:
– А ты помнишь, как мы ходили по Лефортовскому парку на четвертом курсе, на Первомай?
– Помню, – улыбается Ева. – Ты ведь тогда с нами в кино не пошел.
– Конечно, ведь Оксана заявила, что вы собрались вдвоем.
– А знаешь, что Оксана потом в кинотеатре о тебе сказала?
– Нет, а что?
– Сказала, что ты трус страшный, раз не пошел. И вообще, думаю, что она была права, – высунула свой чуть белесый от болезни язычок Ева.
Включенный верхний свет залил нашу комнату и преобразил ее. Ева поднялась и собралась пить на ночь чай с малиновым вареньем. Пока она в кухне гремела чашками, я успел еще раз осмотреться вокруг. Все привычные для меня вещи имеются. Есть и кое-что новое, чего в моей обычной, в смысле, в прежней жизни не было. Но сейчас мне не захотелось играть в разгадывание ребуса «найдите на картинках 10 отличий». Слишком уж сегодняшний день вымотал силы. Сколько прошло времени с того злополучного щелчка в голове на Лысой горе? Всего лишь несколько часов, а перевернулась вся жизнь. Впрочем, почему вдруг я называю тот щелчок злополучным? Может, он, наоборот, счастливый. Даже точно счастливый. По крайней мере, до сих пор. Ведь со мной Ева, Евочка, о которой я столько лет мечтал! А то, что нет Юли или еще кого-то, – не беда. Ведь Юля появилась исключительно из-за того, что не было Евы.