– А в чём же те различия? – угрюмо произнёс Савлий.
– Таёжные не держат слова, не ведут долгой дружбы. Всяк имел обманную мену с ними. А как наш скот крадут! – Раман наклонил голову и зло бросил Савлию: – Клятвы нарушать – самое страшное преступление! Так? – Савлий кивнул. Раман продолжил, уже смягчившись: – Но то у нас, мудрый Савлий, а у них-то, у таёжных, попроще. Сказал – и вовсе позабыл. Клятвы на крови для них дело пустое. Так как же верить их словам? То же, что ты намерен им подарить по широте степной души, их недостойно!
– Савлий, ты это… того… – Верховный жрец рукой указал на круг. Снисходительным тоном вполголоса молвил: – Сядь. Добрые оценили твою храбрость. Посмотри вокруг, тебе этого восхищения мало? Негоже смуту в рядах достойных поднимать. Ты же ведь знаешь, Савлий, чем закончится твоё стояние у костра?
Упрямец тяжело вздохнул, махнул рукой, понурился, нерешительно шагнул к месту, где сидел, видимо уже намереваясь последовать указанию жреца, да и, наверное, бы ушёл, но тут вдруг странным голосом провыло, а потом и громко треснуло горящее полено. Сноп искр заиграл в костре. Савлий вздрогнул, остановился. Искоса посмотрел на пляшущее пламя. С того места и заговорил, глядя в чёрную землю перед ногами:
– Дайте мне уйти к таёжным с миром. Не будет новой брани.
Совет пятисот загудел сердитым ульем. Послышались невнятные из-за гула гневные выкрики. С десяток правых рук указало на Рамана, который молча рассматривал сутулую фигуру Савлия в неясном свете костров. Верховный жрец высоко поднял посох. Раман громко заговорил:
– Если бы не знал твоих заслуг по прошлой войне… – молвил он быстро. Савлий же отвернулся к пламени. – Если б не знал, решил бы, что передо мной трус, у которого Боги по старости напрочь унесли разум.
Никто в совете не засмеялся. Многие мудрецы с осуждением зацокали языками. Храброго Савлия за труса не почитали. Однако Раман и не думал оскорблять мужа.
– Три раза ты отбивал наскоки таёжных на своё поселение, ведь так? – продолжил он серьёзно. – Поговаривают, что отряды аж под пять сотен, да всё ночами, ходили скрытно на тебя. Лютые атаки на валах в тумане отбивал ты. Там первый ты клевцом махал – так говорят достойные люди. Спасал ты и соседские поселения от погромов – то я лично застал. О чутье твоём бранном, Савлий, при всех в совете свидетельствую, оно