Откуда-то слева от Адму взорвался хриплый боевой клич: «У-у-у-у!» Полакка привстал, чтобы разглядеть поющего. И неожиданно для себя самого сложил руки у губ и подхватил боевой клич, за ним весь совет пятисот запел грозную песню волков. Скоро хор пополнился несколькими тысячами голосов. Пели мужи, девы, подростки и даже дети. От такого единства у многих поющих выступили слёзы. Никто не счёл солёную воду на щеках проявлением жалкой слабости.
Только верховный жрец сохранил суровую невозмутимость. Опираясь на посох, он смотрел в темнеющее небо. Чёрно-рыжая борода не дрожала. Терпеливо дождавшись окончания песнопений, жрец поднял посох с золотым оленем.
– Совет пятисот, дозволим жене Таргетая и мужу, почтенному Савлию, изложить их планы?
Знать обнажила оружие, принялась постукивать бронзой по земле.
– Начнём с доброй девы?
Предложение жреца не вызывает возражений. Жрец провернул посох, и Адму широко шагнула вперёд.
– Совет, вы знаете, у Таргетая наследница есть, моя дочь Даитья. Направиться в долину, к нашим союзникам намерена я немедля. Выдать дочь замуж за сына вождей долины, скрепить узами родства союз северных племён с племенами долины. То ближний, до весны, план мой. Что же до дальнего… В моё отсутствие вы подправите оборонительные валы, скопите и снарядите бранные отряды, выберете достойных командиров от десятников до тысячных, откормите высоких строевых лошадей. Принесёте военные клятвы. Поставим под копьё племена северных! В брани будут девы и мужи от пятнадцати до тридцати лет. Биться будут все, кто может поднять лук. Оставим матерей кормящих, дев на сносях, подростков и детей. Весной выступим. Прикроем перевалы для возвращающихся из похода. Праздник Смерти встретим подобающе – с бронзой в руках. Дел, как видите, много. Каждому из нас отмерится доля.
Адму говорила неспешно, важно и твёрдо. Слова её звучали, воскрешая в памяти слушателей бранную силу предков. Замолчав, она сделала уверенный шаг, отступив на место, где была до произнесения речи.
Жрец обвёл взглядом собрание, явно чего-то ожидая. Пятеро мужей в разных частях круга совета пятисот подняли руки. Золотой олень указал на каждого из них, но заговорил только один – высокого роста хмуроватый, жилистый воин лет тридцати, с широкими плечами и ярко-рыжими волосами. Под стать плечам и лицо – словно кирка, с властным квадратным подбородком. Глубоко посаженные карие глаза впились в Адму.