Я не хотел, чтобы мои слова звучали предосудительно, но так и вышло.
– Девин, ты же знаешь, как много я трудилась, чтобы достичь высоких показателей.
– Знаю. Небось «Право» – твоя настольная книга, – усмехнулся я.
Она пропустила моё замечание и скептически спросила:
– А ты, уже определился, чем хочешь заниматься?
– Нет, – отрезал я и схватил стаканчик с колой, на котором выступил конденсат.
Вот и настал неловкий момент, когда нечего сказать двум столь близким людям, между которыми всё быстрее вырастает непробиваемая стена. Аппетит пропал, и я достал из заднего кармана деньги и кинул на стол, не забыв о чаевых для улыбчивой официантки, современной копии Мэрилин Монро. Правда, по мне, лицо Лоры было куда более красивым, чем у секс-символа 50-х годов. Но общественная любовь была столь высока, что со всех уголков страны посетители этой закусочной привозили в подарок статуэтки с Мэрилин Монро, и теперь барная стойка напоминала алтарь поклонения, пестря куклами с одинаковыми лицами. Эта дама стала одним из наиболее культовых образов американского кинематографа и всей мировой культуры. Но мало кого заботит, что она отдавалась всем подряд.
– Уже уходим? – Лилит недоумённо посмотрела на меня.
– Тебя довезти до дома? – грубо спросил я.
Она обиженно встала из-за стола, снова промокнула губы салфеткой, скомкала её и небрежно бросила на стол.
– Будьте так добры, – решительно двинулась в сторону выхода она.
Проходя мимо официантки, я улыбнулся и сказал ей:
– Спасибо за отменное обслуживание, Лора.
– До скорой встречи, я надеюсь, – улыбнулась она, и озорные искорки зажглись в её глазах.
Лилит зло проскочила между нами и направилась решительной походкой к моей машине.
Ревновала. Я последовал за ней, натянув маску безразличия. Всё лил дождь, но уже с новой силой, подобно моей всё нарастающей злости. Но в этот раз я не предложил Лилит куртку, она стояла у дверцы пассажирского сидения и вся сжалась, холодные капли заставляли её тело дрожать. Эта нелепая гордость вызывала только жалость. Волосы намокали и уже не горели ярким пламенем.
Я не спеша подошёл к «Форду» и только тогда разблокировал двери. Она с негодованием села в салон. Ей было не по душе, когда что-то шло вразрез с её планами. Я включил радио, в салоне заиграла Iggy Pop – The Passenger. Я молча поехал в сторону дома своей уже, кажется, бывшей девушки. В самый последний момент, поддаваясь всё нарастающей злости, я резко свернул в противоположную сторону. Мы помчались на скорости 140 км/ч, оставляя деревья позади сплошным размытым пятном.