Вот тогда и начались странности. Первой пострадала Клавка, торгующая молоком. Коров в поселке мало, а молоко у Клавки было самым вкусным, поэтому торговала женщина по расписанию. Кирьянихе носила банки по вторникам и четвергам. И в тот вторник, как обычно, сцедила парное молоко и разлила по банкам, приготовив для продажи. Отправилась по своим делам, а вернувшись, заметила, что в одной из банок плавают какие-то черные хлопья. Клавка решила, что плохо вымыла банку, но в четверг все повторилось.
Степановна, чаще всего пускавшая Кирьяниху на ночлег, полезла в погреб и с ужасом увидела, что все банки со смородиновым вареньем лопнули. Поговаривали, что ночами часто слышали стук в окна, будто Кирьяниха стучала палкой. Соседи иногда слышали, как за стеной кто-то ходит, вздыхает и что-то бормочет. А однажды ночью у них почему-то сорвался газовый шланг. Чистая случайность спасла семью от гибели. Позвонили Верке, но та долго извинялась – внук тяжело заболел, но женщина обещала приехать при первой возможности. После звонка все прекратилось, соседи иногда заходили в опустевший дом, присматривать за газовым котлом. Ничего странного не замечали. Но накануне приезда дочери хозяйки на половине Кирьянихи всю ночь что-то гремело, будто переставляли мебель. Верка приехала к обеду, долго извинялась, что не могла раньше – внуку требовалась сложная операция, и женщина искала деньги.
Когда открыли дверь – остолбенели, мебель была перевернута, оторванная дверь висела на одной петле, занавески болтались тряпками.
– Что тут произошло? Я вчера заходил, все было нормально, – выдавил сосед побелевшими губами.
А Верка, словно безумная, металась, поправляя стулья, подвешивая занавески. Неожиданно она охнула – нога подвернулась на подломленной половице.
– Смотрите, здесь что-то есть.
Из подпола извлекли довольно большой, крепко сбитый ящик. Сосед сбегал домой за инструментами, а когда вскрыли, изумленно ахнули:
– Да тут же целое состояние.
Кольца, серьги, ожерелья тускло поблескивали в скудном свете.
– Знаешь, Клавдия, я вот все думаю, – сказала как-то Степановна, забирая банку с молоком, – все-же Кирьяниха Верку любила. Пусть после смерти, оказывается, бывает и так. Всю жизнь девке нервы портила, а наградила щедро.
– Да уж. Верка, слышала, квартиру Ольге своей купила, да и сама из коммуналки выбралась. Мальчишку вылечили. Да и мы дешево половину Кирьянихи выкупили.