Старая женщина морщинистой рукой нежно заправила золотистые пряди, своевольно выбившиеся из прически Николь. – Когда ты встретишь на своем пути ту самую настоящую любовь, то все поймешь без лишних слов.
– И как же мне тогда узнать её? – поразмыслив, задала новый вопрос я. Все внутри протестовало от слов Авия, но она редко когда ошибалась.
– Любовь – это не тогда, когда сердце разрывается из-за другого человека, – медленно покачала головой собеседница. – Любовь – когда оно рвется ему навстречу. Когда счастье того, другого, вдруг становится важнее собственного. И когда можно добровольно отречься, согласиться на разлуку, на расставание, даже уйти. Уйти, понимая, что эта боль окажется меньшим злом. Надеюсь, тебе не придется испытать эту сторону любви.
– Это не любовь, – медленно протянула я, и в глазах мелькнуло разочарование. Но потом меня, осенило, я поняла то, что не поняла Авиа. – Авиа, а я ведь ушла. Я согласилась на разлуку, на расставание. Это я уже сделала. И сердце именно рвется навстречу, так было и так будет всегда, Авиа. Я уже испытываю на себе эту сторону любви. – Сказала я. – На душе тяжесть, в сердце боль.
Я закрыла руками лицо, пряча свои слезы.
– Успокойся, моя дорогая. Все будет хорошо. – Произнесла Авиа.
***Зеленые глаза навсегда станут для него потеряны, он не сможет смотреть в них и видеть отражение себя. Не сможет прикасаться, хотя бы на мгновение, к зовущему, нежному телу. Хотелось выть от отчаяния. Она ушла. Другого ожидать не нужно было, это и так было понятно. Она все годы скрывала чувства, и теперь, когда я, наконец, сам понял свои чувства именно к ней; я понимаю, как было ей. И это гнетет меня, ведь, когда она пыталась донести до меня свои чувства, я так же, как и она сбегал разговора, даже не дав ей начать говорить. Все мои мысли тогда были занятыми, Лаурой, что не замечал, как страдает Николь.