(Сто пятьдесят третье касание)
Ты ангел – ведь в тебе и глубина, и мудрость.
Проста, как Небо: тот, кто сложен, тот не Бог.
Чиста, как мира, только зародившегося, юность.
Тебе неведомы оценка и упрёк.
Живая… Можешь мне «сказать»: «Уйди, с глаз скройся!» —
Не смея возражать, смиренно ухожу:
Люблю Всевышнего – и нет к тебе вопросов.
Я более зеницы ока дорожу
Любовным даром, с высоты Небес нисшедшим.
Любое наказанье от тебя стерплю.
Расстаться с телом, чем любовь утратить – легче,
Чем не шептать во сне и наяву: «Люблю!»,
Чем не рыдать… Ты, словно Взрыв Первоначальный,
Вселенную души с улыбкой создала
И причастила Вышнему любви лучами.
Бразилия святые роды приняла.
И вот я здесь. Блаженствую, благовествую,
С Америкой Латинской неразрывно слит.
И, чую, Вседержитель мне благоволит.
И стихославием моей любви цвету я.
Большой Взрыв
Родина, Правда и жизнь истинная
(Сто пятьдесят четвёртое касание)
Родина… то ли ты место, где мама
В муках и криках меня родила? —
Да… Только горняя Родина в храме —
В храме души, что с Небес низошла.
В истинной Родине мне по прошеньям
В сердце души Вышний искру сронил.
Искру разжёг я в молитвах блаженных
В огнь, что в очах дольный мир заслонил.
С этим огнём я пришёл в храм Лузии.
В взгляде меж нами прошла молонья.
Вспыхнул огонь наш с удвоенной силой.
Мне улыбнулась Лузия, маня:
«Руку! —
Даю… Мы в превыспреннем злате. —
Ты справедливость искал? – Она здесь.,
В церкви любви и полыменной Правды: