, но и в некоторой степени его форму, а, иначе говоря, то впечатление, которое он мог производить на образованных читателей поздней античности и Средневековья.
Например, русский текст часто выглядит, как довольно неуклюжий перевод, но ровно в той мере, в какой именно так выглядит и текст латинский, который и был по большей части неуклюже переведен. Вместе с тем, русский перевод не подстрочный и следует оригиналу настолько, насколько это все же не слишком противоречит нормам русского языка, поэтому в целом он представляется несколько более аккуратным.
Кроме того, решено было воссоздать некоторые визуальные черты текста, характерные для античности и Средних веков, – например, его сплошную структуру, выделяя абзацы лишь соответствующими знаками, но не новой строкой (такая практика была распространена в раннепечатных изданиях; в рукописях деление на абзацы часто вообще никак не обозначалось). В том же духе и строчные буквы сохранены только в начальных словах предложений и не используются в именах собственных.
Названия животных, не понятые латинским переводчиком (и, следовательно, не понимавшиеся и читателями), оставлены без исправлений, даже если по содержанию ясно, какое животное имеется в виду. Те же, которые упоминаются в Библии, даны – везде, где это допустимо – в Синодальном переводе (СП). Это касается и многочисленных библейских цитат и парафразов (они выделены курсивом). Неточности в цитировании (относительно Вульгаты – BV) также сохранены, а все разъяснения даны в примечаниях. Надо заметить, однако, что значительная часть цитат приводится в Физиологе по латинским переводам Библии, предшествовавшим Вульгате, чем отчасти и объясняются многочисленные расхождения.
Наконец, что касается культурного впечатления, то его, в отличие от языкового, передать едва ли возможно. Количество и, что более важно, качество информации, охватываемое одной только школьной программой сегодня, ставит современного обывателя и интеллектуала тысячелетней давности в неравное положение. То, что тогда воспламеняло воображение, наталкивало на размышления и наставляло на путь истинный, теперь кажется собранием нелепых курьезов и плодом (не вполне здоровой) фантазии, приправленным навязчивым и сомнительным морализаторством.
Вместе с тем, мерить одну идеологию нормами другой по меньшей мере неразумно. Кажущееся противоречивым сегодня тысячелетие назад не вызывало сомнений, и наоборот. Попытка это осознать и взять за отправную точку, отбросив предрассудки современности и иллюзию собственного превосходства, позволит на долю мгновения взглянуть на мир глазами человека Средневековья и, возможно, увидеть незамеченное прежде.