– Не видел, но слышал ржанье. Да, видно, это они. Тем более, пойдем отсюда побыстрее и подальше.
– Пойдем. Только, Котя, я идти не могу, ноги не слушаются, они как ватные, и глаза закрываются. Может, я заболела?
Котигорошек расплатился. Хмуро посмотрел на хозяина, схватил меня за руку и вышел из харчевни.
Мы пошли не по дороге, а свернули в рощицу. Вернее, свернул Котигорошек, я в это время уже безвольно висела у него на плече, почти не видя окружающего мира и погружаясь в какой-то дурманный сон.
В подземелье (или как в страшном сне)
Проснулась незнамо когда, со страшной головной болью, разбуженная разговором незнакомых мне людей.
– Смотри-ка, а это девка. Ишь, замаскировалась под мальчонку. Надеялись, мы их не узнаем и не найдем.
– Да куда там не узнать? Этого здоровущего лба с булавой ни с кем не перепутаешь. Еле дотащили, хорошо, на коня удалось взгромоздить. Думали, что и не заснет.
– Да ему столько снотворного насыпали – слона можно усыпить, а он еще рыпался, в рощу ее дотащить успел, прежде чем уснул.
– Хорошо получилось, что они, можно сказать, по собственной воле к нам пришли. Дорожку в эту сторону сами выбрали, а остальное – дело техники.
– Теперь наша феечка на них полюбуется и поймет, что ей больше нет смысла на чью-то помощь надеяться. Пусть наш перевес поддерживает. Ишь, плачет в уголке, – и он обратился к кому-то рядом.
– Ваше феечное величество, не рыдайте. Те, на чью помощь Вы надеялись, тоже у нас. Смотрите: спят, как невинные младенцы – и безоружные, и за крепкой решеткой. Так что смиритесь и не упрямствуйте. И им будет легче, и вам. Отпустим, домик починим, пряниками кормить будем. Не упрямьтесь. Мы сейчас уйдем, а вы думайте, думайте. Чай, неприятно в сырости и темноте сидеть уже столько времени.
Сквозь смеженные ресницы я посмотрела на разговаривающих. Здоровенные дядьки, с такими не пошутишь и не договоришься. И что им только от нас надо? Не только от нас, но и от какой-то феечки, которая сейчас где-то неподалеку хнычет.
Не желая показывать, что я проснулась, притворялась, дожидалась их ухода. Тревожная мысль о Котигорошке ударила по и так больной голове: «Где он? Если жив, то давно пришёл бы на помощь, всех поборол и меня освободил. И не лежала бы я здесь в сырости и темноте. С ним что-то случилось!». Ужас от тревожных размышлений еще раз ударил по ноющему затылку сильнее дубины. Нет, этого не может быть! Меня просто похитили, а Котя меня ищет, и обязательно найдет. Но не давали успокоиться и обрасти надеждами слова стражника про лба с булавой, которого усыпили огромной дозой снотворного. Это про Котю, точно. Значит, жив, и его тоже похитили. Где он? Эти мысли крутились в голове, хотелось вскочить и оглядеться, но я ждала, когда стражники уйдут.