– К-каком месте? – икнула Варя.
– В вашем доме в этом крутом поселке. Сейчас еще и работа непыльная ждет, хороший оклад. Между нами, не знаю, что получится у Габриэля, но он сорит деньгами только так. Очень щедрый парень, этим надо воспользоваться. Чего тебе не хватает?
Варвара закатила глаза и надрывно ответила, заламывая руки в трагичном жесте:
– Простого бабьего счастья!!!
Миша нервно обернулся:
– Тише ты! На нас смотрят!
– Да никого нет, ранища такая! Все нормальные люди еще спят!
– Полстраны одиноких баб, между прочим. Это не повод убиваться, да еще такой красотке. Ты бы лучше пирожное заказала, съела его и сразу бы подобрела.
– Не тянет, сладкое не по мне. Лучше уж морковный сок.
– Надо жизнь любить! Поверь мне, бывает намного хуже, – сказал Михаил.
Пожалуй, ему, как человеку, много лет проработавшему в морге, можно было верить.
Кафе было маленьким и до отвращения светлым. Белые скатерти, белые стены, белые стулья, и только на каждом столике ярким зеленым пятнышком красовалась маленькая елочка, украшенная крошечными игрушечками. На ней-то и сфокусировался взгляд Варвары.
– Вот в чем загвоздка!
– В чем? – не понял Миша.
– В этом мелком зеленом деревце, увешанном яркими безвкусными украшениями!
– Это елка! Варя! Новый год через неделю! Все радуются, ждут! Люди полны надежд и ожиданий, все улыбаются, суетятся. Ты не заболела? – заерзал на стуле Михаил.
Варя даже на кофе перестала дуть.
– Ты серьезно думаешь, что радуются все без исключения? Новый год! Давайте вырубим все елки и обвесимся гирляндами! Да это происки злых троллей!
– Ну почему, все человечество обожает этот праздник! Тут происки, скорее, добрых фей, если говорить на твоем языке. Может, есть и недовольные. Кто-то в больнице, кто-то в тюрьме… – развел руками Миша.
– Я вот и не в больнице, и не в тюрьме, но мне совсем не весело, – огрызнулась Варвара и разразилась монологом: – Когда я была маленькой, то очень любила Новый год. Так нарядно, так красиво. По телевизору шли мультики и веселые фильмы, мама делала мне подарки. Я, как все дети, с трепетом разворачивала яркие обертки в предвкушении чуда. Вот! Я поняла, в чем дело! Пропал трепет, с возрастом становишься циничнее, злее и немного бездушнее. Ты все можешь предугадать, предсказать.
– Жизнь такая тяжелая. Окружающие не виноваты, надо беречь в себе это чувство. Не озлобиться – тяжелая работа над собой, – возразил Михаил.