Собака переводит дух. Десять часов. Надо переодеться или опохмелиться, лучше, конечно, опохмелиться. Из соседней комнаты выходит его бабушка. Это его бабушка, он ее любит, ну и всякое такое, даже ходит с ее ветеранским удостоверением, можно даже сказать, что он ею гордится, не совсем, конечно, но до некоторой степени. Говорит, что она в танке горела, я себе слабо представляю старуху в танковом шлеме, хотя все может быть. «Что, Виталик?» – говорит она. «Работа, бабушка, – говорит Собака, – работа». – «Шо оно за робота, – сокрушается старушка, – вчера целый день звонили, где, говорят, этот пидор. А я откуда знаю?»
17.22
Вова и Володя выскакивают из вагона, подбирают Собаку и выходят на улицу. Жив? спрашивают, Собака совсем бледный, никак не поправится, они тащат его в гастроном на Плехановской и берут там две бутылки водяры, не бойся, говорят они Собаке, мы тебя сначала откачаем, а уже потом яйца рвать будем, какой нам интерес рвать что-нибудь у тебя такого, ты на себя посмотри, они подводят его к витрине гастронома, гастроном темный и пустой, как и большинство гастрономов в стране в это тревожное время, развалили страну, суки, смотри, говорят они Собаке, смотри, на кого ты похож, Собака совсем расслабленный, он смотрит в витрину, за которой стоит продавщица в белом халате и тоже смотрит, как за окном на улице, как раз напротив нее, стоят двое сволочной внешности ублюдков, держат под руки третьего такого же и показывают на нее пальцами. Она смотрит на них с ненавистью, Собака как-то фокусирует взгляд, распознает свое отображение и вдруг замечает, что в этом отражении есть еще кто-то, какое-то странное существо в белой одежде с огромным количеством косметики на лице тяжело поворачивается в его оболочке, в границах его тела, будто пытается прорваться сквозь него, так что ему становится плохо, наверно, думает Собака, это моя душа, только почему у нее золотые зубы?
17.35–18.15
В течение сорока минут Собаку приводят в чувство. В него вливают водяру, и по каким-то законам физики Собака, наполняясь ею, всплывает на поверхность, говорит всем привет, его тоже приветствуют все присутствующие, с возвращением тебя, пионер-герой Собака Павлов, клево, что ты вернулся к нам, нам тут тебя так не хватало, ага, говорят присутствующие, то есть Вова и Володя, мы просто должны были тебя откачать, чтобы еще раз посмотреть в твои, хоть и пьяные, но все равно честные глаза, чтобы ты нам сказал, за что ты так ненавидишь рекламный бизнес в целом и нас с Володей, – говорит Вова, – в частности, что мы тебе сделали, что ты нас так беспонтово кинул, исчезнув с очень важной, к слову, корреспонденцией, за которую, если бы мы могли, мы бы тогда дважды оторвали яйца. И так между ними идет такая себе дружеская беседа, знаете, как оно бывает, и Собака полностью возвращается в мир, из которого его едва не вышвырнула его же собственная душа, он озирается вокруг и прислушивается: форели лежат где-то на глубине, злой золотозубый ангел в белом халате и капроновых чулках тоже отлетел, рекламщики Вова и Володя затащили его куда-то в зелень за металлические покрашенные в белое киоски и щедро поят водярой. Социум требует компромиссов.