– Вы позволите? – вдруг спросил пан Руевич, протягивая руку.
Думая, что он хочет перевести меня через мост, как ребёнка, я протянула ему ладонь и, моргнуть не успела, как он подхватил меня на руки, быстро перенёс через препятствие и опустил на землю. Изумлённо посмотрела на него опухшими от слёз глазами, но снова наткнулась на совершенно беспристрастный взгляд из-под очков.
Когда мы оказались возле общежития, и я поклонилась ему на прощание, он неожиданно остановил меня резким рывком и сказал с обманчивой мягкостью:
– Белянска, пообещайте мне, пожалуйста, что не будете снова брать на себя непосильную ношу и сообщите мне, если вам будет угрожать опасность.
«Что он несёт?» – подумала я.
Строптивость, рождённая вперёд меня, снова вернулась, и я произнесла:
– Простите, пан директор, этого я вам пообещать не могу. Считаю, что любая ноша, дающаяся человеку, ему по силам, а перекладывать её на других – подлость.
– Так, значит.
– Именно так.
– Пока что я вас не задерживаю, – улыбнулся он одним ртом. Спокойной ночи.
Я снова поклонилась, изобразила ухмылку и подумала: «И на том спасибо».
Вскоре мы с Пушистиком вошли в комнату и, последовав примеру Северины, завалились спать. Я на постели, а он рядом на коврике. Кто бы знал, сколько усилий мне стоило приучить его к этому, и всё из-за кошачьей уверенности, что кровать у нас общая.
Я проснулась от того, что Северина грубо толкала меня в бок. В реальность возвращаться не хотелось. Взглянула сначала на лицо соседки, которая смотрела на меня так, словно я превратилась в дракона, а потом в окно, и поняла, что ещё не было даже звонка к завтраку. А сегодня мы могли пойти аж к третьей паре, пропустив занятия по домоводству. Прислуге пана директора полагались поблажки.
– Северина, – промычала я. – Ты решила разбудить меня после почти ночной смены и лишить заслуженного отдыха? Ты готова к смерти?
Девушка помахала перед моим носом каким-то маленьким конвертиком и ответила:
– Ой, можешь не пугать меня. Я уже чуть сама не скончалась от удивления и любопытства.
Отвернулась от этой назойливой особы, но она не отстала и ткнула меня в спину. На этот раз гнев и раздражение не заставили себя ждать. Я села на кровати и уставилась на неё.
– Что это? – спросила, зевая и акцентируя внимание на голубенькой бумажке.