Через неделю молодой отец, наняв частника, встречал их на новеньком красном «Москвиче». Все та же Дуся научила брата твердо следовать протоколу: шампанское и торт – персоналу, красные гвоздики – жене. Петр Георгиевич сделал все, как нужно. Из парадного входа роддома вышла побледневшая, все еще тяжеловесная после беременности Надя, прижимая к себе огромный одеяльный сверток с невероятно большим синим бантом. Рядом шагал невозмутимый Петр. По все тому же никем не писаному правилу сверток надлежало держать отцу, и он уже было принял из рук санитарки скрытого в своем ватном одеяльном коконе сына, но жена твердо взяла у него ребенка, и Петр свое право на вынос из роддома отстаивать не стал.
Дома ждал накрытый Евдокией праздничный стол, а также множество новых вещей – украшенная кружевным покрывальцем детская кроватка; синяя, с белыми ромбами на боках коляска; набор бутылочек и сосок; квадратная стопка пеленок, треугольная – подгузников, нашитых Дусей из марли; чепчики всевозможных размеров, цветастые распашонки и однотонные ползунки.
За праздничным столом сидели недолго и как-то скомкано – Надежда то и дело вскакивала к малышу, который спокойно спал в своей новенькой кроватке и внимания к себе вовсе не требовал. Но молодая мать, повязав на голову хлопчатобумажную белую косынку, словно все еще была в роддоме, уже рвалась исполнять свои прямые обязанности. Петр, ожидавший увидеть свою жену постройневшей, был немного разочарован все еще тяжелой фигурой Надежды, ему не очень нравилась и косынка, слишком напоминавшая больницу, но он привычно молчал. Евдокия, которая в отличие от брата отличалась крайней болтливостью, вдруг громко спросила:
– А ведь Гоша родился шестнадцатого, так?
Петр кивнул, Надежда слегка напряглась.
Бесхитростная Дуся с видом победителя продолжала:
– А поженились вы какого? Шестнадцатого февраля! И что получается? – И Дуся, чрезвычайно довольная собой, подытожила. – А получается, что Гошенька родился спустя ровно девять месяцев после свадьбы!
И она с видом победителя откинулась на стуле. Петр с преувеличенным интересом ел винегрет, Надежда деланно равнодушно повела плечом. Все было верно – сын родился день в день через девять месяцев после свадьбы. И было бы это чудом и торжеством счастливой семьи, благословением природы и самого неба, если бы не один факт. За все время совместной жизни супруги Губа были близки лишь один раз – в ту самую первую брачную ночь.