Тела Олега не нашли. Удар пришелся старыми металлическими напольными весами по голове, а они были нелегкими. Похоже, произошло кровоизлияние в мозг. Его крови не было, как и следов. Возможно, там была моя кровь, но я тщательно удалила все моющими средствами с плитки пола ванной комнаты.
Тащила ночью, когда в доме стояла мертвая тишина, и все спали. Было где-то часа три ночи, я точно не знала время. Олег не был тяжелым даже для меня – скорее, он был худощавого телосложения, иначе мне бы точно не удалось этого сделать. Но отступать некуда. Наступило состояние аффекта, потом нахлынули новые силы, чтобы довести все до конца.
Моя мать пришла лишь утром, вспомнив, что у нее есть свой дом, а не только работа. В это время я находилась в кровати, притворившись спящей. Она тихо вошла, а потом я услышала шум воды из крана в той самой ванной. Я лежала и вспоминала, как эта тварь, Зорин, издевался надо мной там. Невозможно передать те чувства, которые прошли сквозь мой разум, никому в мире не дано испытать подобное!
Не думайте, Петр Алексеевич, что меня мучила совесть или что-то в этом роде. Дело даже не в ней. Я знаю, мне ничего бы не было за это, разве пришлось бы проходить длительный курс реабилитации. А мне он был не нужен абсолютно. Мне же не исполнилось еще четырнадцати на тот момент, никто бы не посадил меня за превышение самообороны, тем более, факт насилия было бы несложно установить. Совесть по поводу смерти этого подонка меня вообще не тревожила – одной тварью на Земле будет меньше. Такие, как он, не достойны жить. У них просто нет права жить.
Лишь утром, когда я, наконец-то, вышла из спальни, мать, допивая свой кофе и собираясь на работу, проронила: «Карина, а Олег вчера разве не приходил?»
«Нет… – Я промолчала немного, а потом добавила. – Он даже не звонил, мама!»
«Странно. Я думала, он будет здесь. И телефон его недоступен».
«Ма… а ты не думаешь, что нам без него лучше?» – ответила я тогда, сглотнув слюну.
Она как-то странно посмотрела на меня, потом тяжело вздохнула. Я знала, что происходит у нее в душе. Его постоянный шантаж мешал ей спокойно дышать. И именно она стала причиной того, что я ничего не рассказала. Решение пришлось принимать еще ночью и немедленно, так как убрать следы преступления было нужно очень быстро. Зато теперь я точно знала, что мою мать не посадят, ведь кроме Зорина никто не знал о их финансовых махинациях.