Я хотела спросить его, зачем он чокер-то нацепил, только оглушенная страшной мыслью промолчала. А если это не чокер, а ошейник? Знак рабства? Принадлежности какому-то хозяину? Символ бесправия и порабощения?
Я посмотрела в глаза Коляну, и он несколько раз быстро кивнул.
- Не, Колян, я никуда не пойду, мне здесь нравится. Никто мне мешает, тишина, покой, главное, ведьмы нашей не видно. А там ее, говорят, подлечили.
- Здесь все, кроме мозгов, лечат. – Ответил Колян. А потом бородач потянул его за руку. Только мой одноклассник, прежде чем уйти, махнул мне рукой. – Давай, Малая, держись. Я тебе завидую.
9. 9. Уже не безобидные уговоры.
9. Уже не безобидные уговоры.
От сладких конфеток мне часто хотелось пить. Но унять беспокойство ни водой, ни сладким не получалось. Я непроизвольно начала ходить по автобусу сначала до самого его конца, а потом обратно. Хождение не мешало мне думать, а от дум начинала болеть голова.
- Куда мы попали?
- Почему никто не может войти в автобус?
- А самое главное, зачем меня выманивать из автобуса?
Если честно, я была уверенна, что никто не думал о моем благополучии. Вряд ли Ксения Олеговна, одноклассники или эти бородатые мужики ночью не смыкая глаз переживали о моем удобстве. Хоть кто-то мог принести мне воду или еду? Значит, не обо мне они пекутся. И с Коляном ничего не ясно. Он сейчас раб или просто прикололся надо мной?
Пока я пыталась хоть что-то для себя понять, к автобусу подошли несколько человек. Двери я запирать не стала. Уже привычно села на верхнюю ступень автобуса и стала смотреть на прибывших так же, как они смотрели на меня. Молча и пристально.
Прибывших было трое. Седоволосый ссохшийся старик с длинной бородой и колючим взглядом. Мужик в возрасте с черными волосами и густой бородой. А третий из них был чуть моложе, не старше тридцати лет. Черноволосый и без бороды. И этот последний со мной и заговорил.
- Неприлично деве сидеть перед уважаемыми людьми. - И сказал это на чистом русском языке. Без акцента.
У меня возникло непреодолимое желание извиниться и встать. Но я сразу напомнила себе, что они могут и потребовать от меня быстро выйти из автобуса. Поэтому я не шевельнулось, но и говорить ничего не стала.
- Приличные девы выказывают уважение старейшинам. - Проговорил тот же мужчина.
- А откуда мне знать, что вы уважаемые люди или старейшины? Может, вы трое переодетые бомжи? - Но они не были похожи на бомжей. Эти люди были обличены властью, одного их взгляда было достаточно, чтобы понять это.