Что же он наделал! Как мог так поступить с той, кого любил больше жизни? Да пусть бы она его хоть на лысо обрила и что. Ну стал бы похож на сфинкса, глядишь еще больший вес приобрел в магическом мире. И вести себя стал бы соответственно – важно и неприступно. Сфинксы они такие.
Тьфу ты! Опять мысль ушла не туда. Будь оно проклято, это его извечное тщеславие! Все ему мало. Вместо пары сотен, подавай тысячу фей в подчинение. Когда-нибудь его самого покарают за гордыню. Да и сейчас точно не время думать об этом.
И вот ведь что самое страшное – не мог он никого вместо себя послать, чтобы отменить приказ. Феи, получившие распоряжение от него лично, только его и послушают в плане отмены. Еще и выбрал двух самых фанатичных из своей свиты. Особенно Капуста. Та и Незабудку порвет на китайский флаг, если не выполнит задание. А он, как назло, застрял тут, в полевом госпитале, да еще и на целую неделю.
Килька посмотрел на стайку весело щебечущих фей и сплюнул в раздражении. Отвернулся на другой бок, подпитывая свою злость картинами кровавой расправы.
«Ну, если они ее замучают в хлам, то пусть не ждут пощады! – смаковал в общем-то не злой кот. – Гнев мой страшный со всей силы обрушится на их головы. – О чем он думает? Ну какой гнев? Килька сразу весь сник и закручинился пуще прежнего: – Дурень ты несчастный! – тихо взвыл он, чтобы феи его не услышали. – А кто тебя покарает за то, что сотворил с любимой хозяйкой? Твоя совесть, вот кто! Ты сам себе никогда не простишь этого глупого порыва! Ох, горе мне. До чего только не способна довести ложная гордость и почитание себя выше других!»
Килька был неутешен и готовился к преждевременной смерти от самоедства и разбитого сердца.
***
Нет, все-таки еще ничего лучше не придумали, чем заплыв на глубину! Плавные движения рук и ног, без напряга и суеты. Сильными взмахами прокладываешь себе путь вперед, отталкиваясь ногами от невидимой преграды. Со всех сторон тебя окружает вода, становящаяся темнее и, одновременно, прозрачнее по мере удаления от берега. А когда накатывает усталость, и мышцы напряжены до предела, ты перекатываешься на спину и полностью расслабляешься, давая возможность морской колыбели ласкать и укачивать тебя.
Настя качалась на гребешках волн после такого вот заплыва. Вода приятно охлаждала голову, вытесняя ненужные мысли. Глаза ее были закрыты, а лицо подставлено под жаркие лучи солнца. Как же она любила такое состояние, когда можно ни о чем не думать, а просто отдыхать, находиться где-то на грани сна и яви, в стране грез и фантазий. Море потрескивало в ушах, будто раздавливало что-то в своей толще. Редкие медузы касались скользкими тельцами обнаженных участков тела, и это ее не напрягало – Настя любила медуз, как неотъемлемую часть моря.