– С тех пор Фрэнки орет на всех подряд?
– Нет, таким он был всегда. Но с тех пор он избивает шлюх до крови… Если ты хотел помирить этих двоих, мистер Смит, то хрена с два. Для Франческо уничтожение Пакстона, это вендетта. Знаешь, что это?
Я кивнул.
– Мир в Гамбурге никогда не наступал, мистер Смит – мы просто на время перестали друг в друга стрелять. Теперь это время кончилось.
– А что послужило к этому толчком? Кто начал?
– Трудно сказать. Две недели назад пьяная драка между нашими и их бойцами закончилась двумя трупами. С тех пор и понеслось. Мы потеряли уже пятерых. Они троих или четверых. Самое идиотское, что все происходит спонтанно. Без приказа, без плана. Кто стрелял? В кого стреляли? Что именно привело к ссоре? Не думал, что скажу это когда-нибудь, но нам бы не помешал хороший коп…
– А ты уверен, что вы сражаетесь лишь друг с другом?
– Что ты имеешь в виду?
– Синьор Гримальди сделал предположение, что вас может намеренно стравливать кто-то третий. Ты не думал об этом?
Скарцони задумался, перевернув пустой бокал из-под кефира и шумно водя им по грубой поверхности стола. Привычка что ли? Старик заговорил, так и не прекратив своего занятия:
– А зачем кому-то ломиться в наш гадюшник?
– А зачем вам было ломиться в занятое гнездо два года назад?
– Справедливо… Нет, об этом я не думал. Проблема в том, что чтобы это проверить, нам с Пакстоном нужно хотя бы ненадолго перестать друг друга ненавидеть. Я тебе уже описал, почему этого не будет… Кроме того, Франческо, может, и не ангел, но ведь и Пакстон – мразь та еще! Это ведь он пригласил своих ирландских боевиков и заставил нас вербовать новых людей.