– Ну и прекрасно, – почувствовав новый прилив энтузиазма, радостно пропела я. Думала, со сроками проживания будет хуже – месяц или полгода. – Стас, оставь в покое свои очки. Приводите себя с мамочкой в порядок и к столу. Сейчас будем обедать.
– Кто ж обедает в одиннадцать часов утра? – с сарказмом вопросила Наташка. – Впрочем, ответ ясен.
Она подошла к зеркалу, поправила и без того идеально лежавшие волосы и ответила своему отражению:
– Тот, кто ходит в гости по утрам! Я сейчас маринованных помидорчиков принесу. Банку открыла, никто не ест. Спрашивается, зачем сажаю, мариную… А еще у меня есть половинка пирога с абрикосовым вареньем. Вчера вечером от мужиков спрятала. Ну таскают и таскают! Без чая. Чего же вам в общежитии-то не жилось?
– Там… Понимаете, там не очень подходящие условия. Несколько дней назад одного африканца избили…
– А я-то все ломаю голову, где этот самый Большерецк?! – обрадовалась подруга. – В Африке окопался! Только Стас у вас для африканца слишком бледнолицый. Полинял?
Едва успевшая прийти в себя Лидия Петровна пошла пятнами:
– Стас русский.
– Тогда чего ему бояться в общежитии?
– Там неподходящие условия, – твердо повторила женщина. – Мы постараемся вас не стеснить. Поставим вещи и сразу же уйдем. Нам только переночевать.
Димка, до этого момента имевший любезно-кислое выражение лица, мигом оживился и помог Стасу перенести вещи в Аленкину комнату.
– Ну, зачем же столь категорично? Чувствуйте себя как дома. Куда вам торопиться? Завтра и уйдете. Ириша, тебе помочь с обедом или Наталья сама справится?
Из большой комнаты донесся вопль «Отходим!!!», и муж воспринял его как сигнал к отступлению для себя лично.
– Увидимся! – любезно кивнул он гостям и тут же ретировался.
Стас все время порывался что-то сказать, но мама была начеку и подавляла его попытки в зародыше. С последней попыткой юноша, направляемый решительной мамочкиной рукой, влетел в комнату Алены. Вылететь оттуда сразу же Лидия Петровна ему не позволила. Такая женщина любого коня на скаку остановит. Стас коню и в подковы не годился.
Примерно через час нам уже казалось, что все мы давно знаем друг друга. Утомленный телевизионными боями Димка в братании не участвовал – уснул на диване с «Вестником медицины» на груди. Лидуся, названная так Наташкой с того момента, как достала из сумки и открыла банку с необыкновенно вкусной заготовкой из баклажанов, восхищенно оглядывала мою десятиметровую кухню, не уставая обзывать ее хоромами. И при этом ни на минуту не выпускала из вида сынулю, по-прежнему не давая ему и рта раскрыть. Я как-то сразу принялась называть гостью Лидочкой. Несмотря на статность фигуры, ее лицо было детски-простодушным, каким-то беспомощным.