Мы подошли к границе освещенной части
лаборатории, и я увидел, что посреди светового пятна стоит кресло,
в чем-то даже похожее на трон.
Вокруг трона стояло пятеро человек.
Все они были дорого одеты. В моем представлении, дорого это когда
много кружев и золотого шитья. Лица их были скрыты тенью. И все
были хорошо вооружены.
В кресле сидел бородатый мужчина в
парике. Одет он бы в военный кафтан, увешанный орденами и какими-то
украшениями. Все пальцы его были унизаны перстнями.
Увидев этого человека, Ромадоновский
остановился, склонился в поясном поклоне и так замер.
Человек в кресле молчал. Он показался
мне смутно знакомым. Где-то я его уже видел. Скорее даже не его
самого, а его изображение. Может видос или фотку. Хотя, казалось
бы, как на видео мог попасть персонаж из восемнадцатого века. Или
на фотографию. Значит, видел его портрет, написанный каким-нибудь
художником. Я стал усиленно думать в эту сторону. Чувствовал, что
мыслю в правильном направлении и что-то в этом допущении
наклевывалось, но пока непонятно что.
Если сразу не вспоминается, надо
прекратить напрягаться и заняться чем-нибудь другим, тогда само
созреет. Я переключился на свой Дар. Попробовал еще раз разжечь
внутри себя магическую искру. Сначала пришла уже привычная боль в
районе поджелудочной, но потом неожиданно получилось.
Мой шрам в виде цветка слегка
затеплился, и появилась искра. Правда, такая слабая и неустойчивая,
как далекий огонек в кромешной тьме.
Только я попытался дотянуться до него
всей своей сущностью, чтобы поддержать, раздуть, как искра была
растоптана. Именно такое ощущение сложилось. Как тогда, когда меня
сильно душила цепь и я в забытьи увидел, как рецидивист по кличке
Бармалей своим башмаком наступает на искру.
И как тогда золотая цепочка снова
невидимой удавкой стянула горло.
- Не стоит! – откуда-то из-за границы
светового круга прозвучал уже знакомый голос удава Каа из Маугли, и
рядом с человеком в кресле встал авалонец. Одет он был, как и все
они - в черный костюм и плащ. Черную треуголку он сжимал в руках.
Лицо его было открыто и ради разнообразия не меняло своих черт.
Судя по запыленным сапогам и засохшей
грязи на плаще, он только что слез с лошади после длительной
скачки.
Все-таки я был прав, без эльфов тут
не обошлось. Походу я уже стал привыкать, что если в этом мире
случается какая-нибудь задница, то из нее обязательно торчат
бледные и острые уши авалонца. Странно, в моем мире эльфы вроде
числились, хоть и загадочными, и даже себе на уме, существами, но
обычно выступающими на стороне добра. Или Толкиен к этому нас
приучил? Или я заблуждаюсь? Впрочем, это сейчас неважно. Сейчас
важно разобраться, что здесь происходит и как из этого выбраться, и
желательно с наименьшими потерями. Ну и старика князя -кесаря
вытащить. Пригодится еще. Кто как ни он все расклады может
дать.