– Ты был неправ, мотт. И джины тоже, кем бы они ни были. Вы все ошибаетесь, и зря здесь сегодня собрались. У меня нет дара, – положила вторую ладонь ему на подбородок, чтобы донести свою мысль так, как это со мной сделал он чуть раньше, в коридоре. – Понял, Теон? Ты ошибся, когда выбрал меня себе в жены.
– Я тебя не выбирал, – с презрением ответил он. – И ошиблась ты, когда решила прийти в мой форт, зная, что тебе нечего предложить.
Теон поставил меня на ноги и отошёл.
В этот момент часы над головой начали отстукивать последние секунды. Звук был тихий, но ещё тише было молчание, с которым на меня и мотта смотрел весь зал.
Не было музыки, не было голосов. Только смотрящий сквозь меня мужчина с ледяными глазами и я.
– Что ты сказал? – только и успела произнести, прежде чем рухнула на колени. Пришлось обернуться, чтобы посмотреть, кто надавил мне на плечи, но там никого не было. – Что ты сказал, мотт?! – заорала я, потому что нарастающий гул в зале становился невыносимым.
Лопатки обожгло незнакомой болью. Она была глубокой, холодной и обжигающей одновременно. Я хватала ртом воздух и всё равно задыхалась.
Последним, что я видела было недоумение в глазах мотта и то, как золотые стрелки на небосводе сошлись в одну.
Последним, что я чувствовала, была скребущая боль в груди и внезапное ощущение тепла вокруг. Будто меня, словно в кокон, завернули в тёплое покрывало.
Последним, что я вспомнила было холодное утро в редком перелеске, утопающем в снегу…
«Я переступала через сугробы и до боли в глазах всматривалась в горизонт. Понимая, что сил осталось совсем мало, я прислонилась к дереву и подтянула к себе крылья. Их нужно спрятать, чтобы защитить.
Провела по шелковистому изгибу одного крыла и удивилась сиянию. Оно было чистым, белым, почти прозрачным. Но не таким, как снег. Здесь он был мёртвым, а мои крылья живыми.
Положила ладонь на дерево и попросила указать дорогу. Под шершавой корой ещё оставалось немного тепла, но оно подходило к концу. Жизнь в нём билась совсем слабо и редко. Природа в Авенте спала вынужденным и слишком долгим сном.
Приложила вторую ладонь, но в этот раз просить не стала. Наоборот. Моим долгом было отдать, это я и сделала.
С пальцев посыпались силы жизни, но ни одна из крупиц не упала на землю. Всё без остатка впитывалось в иссохшее от холодов дерево. Прислонилась к шершавому стволу щекой и вслушалась. Так-то лучше. Теперь этот сон спокойный, глубокий и ровный.