– Все? Достаточно, или еще врезать? – спрашивает холодно.
– Ты получаешь от этого удовольствие?
– Нисколько. Но вижу, что тебя иначе не остановить.
– Ты садист! Подонок! – вырываюсь из его рук.
Точнее, он позволяет мне вырваться. Отскакиваю к дальней стене. Меня трясет как в лихорадке.
– Ненавижу тебя! Будь ты проклят!
Мои слова не действуют на этого монстра. В глазах Байратова лишь мелькает усмешка. Похоже, он наслаждается моим страхом. Разглядывает меня оценивающе, пристально.
– Ты не в курсе, что это похищение? Хотя, ты же уголовник! Только вышел! Только зачем я тебе? – выкрикиваю яростно.
Не получаю ответа. Посылаю Байратову взгляд, полный яростного негодования.
Он отвечает холодным и спокойным, все так же оценивающим осмотром.
Не могу выдерживать, отворачиваюсь.
– Пошли, – командует, открывая дверь.
– Я никуда…
Осекаюсь. Получается, добровольно в плену себя оставляю? Этот подонок загнал меня в угол.
– Сначала объясни, что тебе нужно!
– Так вышло, что мне нужна жена, – усмехнувшись, бросает Давид.
В его глазах ирония, и что-то еще. Темное, напряженное. Пробегающий по мне взгляд обжигает и одновременно бросает в холодный пот.
– Что? Что ты несешь? Ты совсем больной?
Никогда ни с кем не позволяла себе подобного диалога, но сейчас готова обзывать этого мужчину последними словами! От услышанного каждый волосок на теле встает дыбом.
– Чем больше ты сопротивляешься и сквернословишь, тем больше придется заплатить, принцесса. Ты слишком строптивая и капризная. Пожалуй, после свадьбы займусь твоим воспитанием.
– Давид, похоже тебе и правда нелегко придется, – слышу скрипучий мужской голос.
В комнате появляется мужчина. Старик. Невысокий, коренастый. На нем дорогой костюм, идеально вычищенные ботинки. Почему-то респектабельный вид не сглаживает гнетущего впечатления. От него веет не просто опасностью. Смертью.
От ледяного взгляда.
– Ты прав, Давид. Ее надо как следует поучить манерам. Что скажешь, если подвесим вниз головой? Пару часов повисит, глядишь подумает о своем поведении. Вежливость – дело наживное.
– Не стоит. Я сам с ней разберусь.
– Уверен?
– Она моя, Ахмад. Помнишь?
– Хм, ну если тебе нравятся строптивицы.
– Церемонию готовят?
– О да. Завтра повеселимся. Ладно, оставлю вас. Но запомни, – снова колючий взгляд старика пробирает до икоты. – Я не потерплю хамства в своем доме. Не будешь уважать мужа – придется проявить ласку ко всем моим людям. Их в моем доме человек тридцать. Поняла? Хорошо об этом подумай.